Итоговая встреча в неформальной обстановке была запланирована на ближайшую субботу, а судьбоносное подписание всех бумаг — на ближайший за ней понедельник. В "Белугу" мы заявились с точностью королей — минута в минуту в указанное время. Я была в облегающем нежно-розовом платье, доходящем длиной подола до пола, а глубиной разреза — почти до трусов. Отец был в своём обычном Бриони и держал меня под руку. Нас ждали: хостес сопроводила в один из вип-залов, где за столом, накрытом на пятерых, уже сидели трое.
— Познакомьтесь: вице-президент компании и по совместительству — моя дочь Каролина, — гордо представил меня отец.
— Какая красавица. — Стельмаха Эдуарда Валентиновича я узнала сразу — в жизни он ничуть не отличался от своего портрета на развороте в "Форбс". — А это — моя дочь Мария, — он с неменьшей гордостью кивнул на щуплую брюнетку с уложенными на манер пятидесятых локонами, — и её супруг. В своё время они возглавят все мои активы.
— Как хорошо, что молодая кровь не даёт повода для беспокойства! — отшутился мой старик, целуя руку брюнетке и пожимая руку её благоверному. Но кивок укора от меня не ускользнул — видно было, отец посчитал замужнюю дочь партнёра успешнее своей, незамужней.
Только мне было всё равно. С Олегом нам пришлось знакомиться заново — и в кавычках, и без кавычек. Прикладывая мою руку к своим губам, он и бровью не повёл, зато моя ладонь отозвалась на этот акт публичного притворства хрустальной дрожью — будто давно затянувшиеся ссадины полоснули грубой наждачкой.
— Какая красивая пара! Скажите, где вы познакомились? — Мне дорогого стоило не выдать язвительности, ещё более дорогого — не опрокинуть предложенный официантом бокал шампанского залпом.
Чудесную историю становления их блестящей семейки все трое поведали нам в едином хоровом согласии. Оказывается, Олег при Стельмахе был "правой рукой" чуть ли не сызмальства — тот взял его из детского дома и приютил под своим крылом. И однажды его единственная дочь, тогда ещё юная и невинная, заглянула к папочке на работу, где, совершенно случайно, и столкнулась в дверях со своим будущим мужем. Любовь с первого взгляда, благословение патриарха, скорая свадьба, долгая и счастливая жизнь с прицелом на то, что однажды именно зятю предстоит стать во главе взращенной тестем компании.
— А что же Вы, милая? Семейный бизнес Вас совсем не интересует? — обратился к брюнетке мой папаша. В его глазах я заметила искру азарта.
— Ну что Вы, Виктор Маркович! Я вообще считаю — не женское это дело… Хотя, бывают, конечно, исключения, я не спорю. — Она прикусила язык, несмело покосившись на меня.
Брюнетка не долго баловала нас своей компанией — сославшись на усталость, она вскоре покинула мероприятие вместе с личным водителем.
— Ей завтра рано вставать, — пояснил Олег. — Ложится в больницу.
По количеству ботокса во лбу, филлеров в губах и силикона в декольте не сложно было догадаться, что из "больниц" она не вылезала. Оставив стариков наедине — обсудить последние детали контракта, мы удалились на террасу. Зябкий ветер пробирал до костей, заставляя нас неуютно ёжиться, а наши сигареты изрыгать летучие искры. Мы молчали, делая вид, что наслаждаемся вечером.
— Значит, правая рука? — я не выдержала первой.
— Угу, — он ответил не сразу. — Я ведь и впрямь детдомовский. Старику для грязной работы нужны были люди, за которыми никто не стоит, которым нечего терять. Я годился для самой грязной — стрелки с бандюками, незаконные сделки, задания за рубежом, чёрный бизнес — вижу, ты девочка непростая, а значит, и сама должна понимать, как порой дела делаются. Меня сто раз могли убить, и сто раз я был на волоске, но каждый раз обходилось. Изначально будучи расходным материалом, постепенно я примелькался старику, и он, уверовав в мою неубиваемость и неубиваемую преданность, потихоньку стал подпускать меня ближе к телу. — Он затянулся, высасывая огрызок растрёпанной ветром сигареты почти до фильтра — то ли собирался с нужными мыслями, то ли надеялся, глотнув дыма, отвлечься от ненужных. — Машка подвернулась очень кстати. Захомутать её было несложно, а дальше уж своим нытьём она уломала папашу одобрить брак, да и тот не долго сопротивлялся — ко мне он уже успел прикипеть, а относительно способностей своей кровинушки иллюзий не питал. Так и живём — уж скоро десять лет. Теперь ты знаешь, кто я и что я. — Он замолчал, прикуривая новую. — Презираешь? — Я не ответила, тоже прикурив новую. — Не все рождаются с золотой ложкой… — Вновь заговорил он.