Но её не было.
— Так, ребята, начало урока, все сели по местам.
«Что?»
— Извините, а где Анна Миронова?
— Я не знаю, а вы, Сергей Савинков?
— Нет.
— Я сейчас ей позвоню.
Учитель достал телефон, но спустя минуту тревожного ожидания, он лишь пожал плечами.
— Что поделаешь, начинаем без неё.
— Учитель, можно быстро выйти?
— Да, иди.
Серёжа захлопнул дверь и ринулся в вестибюль.
«Что? Как? Почему? Сумочка? Мусорка? Ключи? Что-то не нравится дома? Холод? Ссора?»
Догадки сыпались градом на бедную голову юноши, скапливаясь в его потухающих глазах.
«Охранника нет».
Забыв о своём портфеле и уличной обуви, Серёжа помчался своими чистыми башками по грязи, забрызгивая ею свои брюки.
«Сука, надо бежать, срочно бежать! Я понял! Почему я раньше не понял, сука! Этого могло бы и не быть!»
Ему вспомнилась кожаная военная сумка на плече Ани, её вечно разряженный телефон, ледяные глаза, отсутствие интереса к общению, медленное движение к дому от школы, отношение к ноутбуку и играм, ходьба в кроссовках зимой, неумело замазанные бежевым цветом синяки под глазами, глупые отмазки про детей, закинувших её сумочку на дерево и отсутствие какого-либо блата в школе.
Все эти факты складывались в единую картину, но в ней не было смысла, ведь было уже поздно.
Он мчался из-зо всех сил, как полоумный, маша руками. Со лба обильно тёк пот, а из его промёрзшей от интенсивного дыхания глотка выдавала уже нездоровые хрипы и вздохи
«Это здесь!»
Двухэтажный старый кирпичный дом, заброшенная котельная, деревья и узкая тропинка, выложенная асфальтом в новостройки неподалёку.
«Мусорка!»
Вспотевший и грязный, как последняя свинья, юноша, чуть ли уже не выблёвывающий свои мозги вместе с содержимым желудка, подошёл к мусорке.
— ……
В синем перевернутом баке лежала бирюзовая потёртая кофта, бело-фиолетовые кроссовки с чудно завязанными шнурками, клетчатая юбка, бежевый лифчик и трусики.
Всё это перемешалось с помоями и бутылками, было разорвано или продырявлено, так что некоторые элементы одежды лишь материалом намекали на принадлежность к чему-то, что можно было носить.
«…»
Серёжа не мог думать в этот момент. Это был тот крайний случай, когда его мозг просто не работал, оставляя всё инстинктам и эмоциям.
Он услышал стон. Это был долгое глухое завывание с долей хрипа. Стон едкой мошкой залетел в ухо Серёжи, заняв весь его разум.
«Он из котельной».
Юноша подбежал к строению поближе, но оно было закрыто на замок, видимо, чтобы там не собирались бомжи и наркоманы. Но, прислонившись к железной двери, Серёжа отчётливо слышал женские всхлипы и тихое постанывание.
«Чёрт!»
За котельной была пристройка, предназначенная когда-то для трубы. Её уже давно отвезли на металлолом, а всё свободное место здесь заняли бетонные блоки, списанные со стройки многоэтажек неподалёку.
Серёжа отчаянно рыскал вокруг здания, но других дверей там не было. Внутрь можно было взобраться по дереву, но тогда бы его непременно увидела вся округа.
«Чёрт!»
Он присел на землю и уставился в пол, здесь не было входа, внутри, скорее всего, была Аня, а он стоял здесь, в заросли лапухов, и ничего не мог поделать.
«А?»