– Слушаю.
– Где тебя носит? – недовольно рыкнула трубка. – Немедленно ко мне!
Гудки. Я посмотрела на телефон недоуменно, колеблясь между облегчением и злостью. Мать посмотрела со значением.
- Ты ведешь себя неразумно, - укорила она.
Я оставила без внимания ее заявление и вернулась на кухню. Успокоила Лукаса, покачав головой. Он громко отхлебнул чай. Maman поморщилась, ребенок весь сжался. Я вздохнула. Как объяснить, что соответствовать завышенным требованиям моей матери невозможно физически?
В сумерках выскользнула на улицу. Поселок словно вымер: ни круглосуточных продуктовых лавок, ни шумных торговых центров, зато фонари вдоль дороги исправно светят. Я держалась темной половины тротуара, чтобы не привлекать внимание одинокой прогулкой в неурочное время. Расстояние до окраины преодолела довольно быстро. Марк не запер дверь, так что я тихо вошла, сняла обувь и щелкнула, было, свет, но сразу выключила. У него не было как таковой прихожей, гость сразу попадал в просторную гостиную. Шторы на панорамных окнах не задвинули, а я не хотела оказаться на виду у любого случайного прохожего.
Марк спускался по лестнице. Судя по влажным следам на майке и полотенцу на шее, он тренировался. На меня глянул злобно.
– Ты опоздала, - процедил сквозь зубы.
Я отбрила претензию, маскируя страх наглостью:
– Мы не условились о времени.
Мужчина шагнул ближе.
– Я говорю, ты подчиняешься, – сказал жестко. – Еще раз ослушаешься, вылетишь вон.
– Шантаж, – протянула я. – В чем твоя проблема, Маркус? Девушки не дают добровольно?
О вылетевших словах пожалела моментально, ругая себя за детские подначки. Что со мной такое? За пятнадцать лет я должна была повзрослеть, но в присутствии Марка вела себя как девчонка. Его соседство оказывало губительный эффект, возвращая во времена нашей юности, когда от него зависело не столь многое, а я отвечала только за себя.
Марк выбросил руку вперед, сгреб ткань на моей груди и подтянул. Поднялась на цыпочки.
– Не понимаешь по-хорошему? – неприятно ухмыльнулся он. – Сделаем по-моему.