Аластер почувствовал, словно сердце сжали в тиски. Вот о чем шептал старый Хемиш, вот о чем предупреждал, когда он только поднимался сюда своим тихим шелестом из прошлого.
Брайс едва заметно склонил голову на бок, словно благословлял на то, чтобы тот сорвался с места и ринулся спасать прекрасную даму. Уголки губ едва заметно поднялись, и Аластер больше не ждал, он даже не пытался откланяться или уйти на правильной ноте, а просто выскочил за дверь, побежал по ступеням. Возможно, сейчас он проиграл, но это не главное.
Слишком много ступеней — вот что важно. Время и чертовы ступени.
Он бежал через одну, а то и две, перебирая руками стены, чтобы не упасть. Сердце колотилось у самого горла. Он видел золотую вспышку в глазах Брайса, тот явно что-то сделал. Отдал приказ?
Аластер совершенно не понял, как оказался внизу и бегом направился обратно в пышную залу, отведенную для приема гостей на Весеннем балу. Брайс его просто пугал, он ведь не стал бы убивать его личную помощницу на приеме у короля? Он думал об этом, пока ступенька за ступенькой исчезала под ногами, затем однообразный орнамент дорожки до залы. Внутри все ныло от предчувствия неминуемой беды. Пока он вертел эту мысль во все стороны, и при любом раскладе выпадало одно: избавиться от человеческой девицы под шумок не такая уж и сложность. Никто не станет сожалеть по этому поводу, даже если она собственность досточтимого дракона и особенно, если такого дракона, как он.
Мэйгрид не видно. Сердце сжалось вновь.
Он приказал ей остаться на виду и никуда не уходить, куда она делась? Аластер осмотрел каждую темную макушку в зале, но ни к одной из них его магия не тянулась, силуэты оставались едва знакомыми и чужими. Пару раз от нервов он все же дернул незнакомок за плечи в красных платьях, затем извинился и на этом кончил попытки.
Следовало бежать к небесному мосту? А что, если это всего лишь уловка и он потеряет драгоценное время? Сеттен, прохаживался тут, среди людей, словно и не покидал своего места со своим вечно недовольным выражением лица, но ему ведь и не обязательно, достаточно отдать точный приказ или Брайсу от его имени.
Аластер ринулся назад в пустой коридор, дальше от толпы, но Роберт преградил ему дорогу, поманив пальцем на глазах у поданных. Бежать? Показать всему двору, что он плевал на короля, который был столь мил к нему? Аластер застыл на месте, время ускользало у него сквозь пальцы, и он молился, чтобы слова Брайса оказались просто шуткой. Он пришел сюда, чтобы показать свои клыки и когти, а вместо этого…
Размашистыми шагами он преодолел расстояние, разделявшее его и Роберта, отвесил суетливый поклон. Дальше со стороны могло показаться, что он просто наклонился к королю и что-то шепнул, тот удивленно вскинул брови, но тут же наклонился к человеку позади себя и шепнул вопрос ему, когда ответ вернулся, Аластер поклонился еще раз, шепнул, что все объяснит позже, и выбежал в коридор.
От цепкого взгляда тени короля не укрылось, что Мэйгрид вышла из залы в сопровождении слуги и более не возвращалась.
Аластер напрягся, он мог бы побежать в сторону небесного моста, но что если это ловушка? Брайс намекнул на него, но это могло быть ложью.
Бегать по замку — глупость, оставалось лишь одно средство — сосредоточится на силе, что пылала в нем. Она всегда увеличивалась, когда Мэйгрид находилась рядом, таким образом, он сможет понять, хотя бы в какую сторону ему двигаться. Такая мысль казалась полной нелепицей, но все же вдруг получится. Нужно пользоваться теми картами, которые судьба подкинула в колоду.
Аластер ушел подальше от чужих глаз и попытался сосредоточиться на ощущение тепла и жара, на какой-то миг ему показалось, что он уловил запах ромашек, и большее не думая ринулся по коридору вперед, бегом до самой развилки.
Еще одна манипуляция, но поспешил, когда пробежал полпути, понял, что в висках не стучит и грудь не разрывает от огня, пришлось вернуться в исходную точку и выбрать другой путь. От этой гонки становилось все сложнее понять, где же на волю рвалась его магия, а где просто страх за Мэйгрид.
Он боялся не успеть.
Боялся, что она навсегда оставит его. Нет, дело даже не в силе, не в том, что магия возвращалась к нему, сказать по правде, он ее никогда не хотел. Принял только, чтобы спасти брата, совершенно не ища для себя такой судьбы.
Дело в том, что он снова будет одинок, если с Мэйгрид что-то случится. Дело в том, что у него больше никогда не будет шанса поцеловать ее в дилижансе, пожалуй, последнее — важнее всего.