Ухмыляюсь.
Не мог ты ей позвонить, дружище. Себе-то хоть не ври.
"Пообещай мне, что в самое короткое время заберёшь Ярину под своё крыло", — просил меня Мирослав буквально вчера, как только его вывели из зала суда в наручниках, взяв под стражу.
Наконец-то дверь в парадной открывается и на горизонте маячат два хвостика. Ну хоть халат свой сняла.
— Извини, что заставила ждать. Бабушка задержала, — пожимает плечами Ярина, остановившись напротив меня.
— Садись, — киваю на машину. — Кофе где-то попьём и поговорим.
Ярина ведёт бровью, мол, на такое она не подписывалась и уже через мгновение с хорошенького рта вылетает следующее:
— Вообще-то, я не езжу в машине с людьми, которые просят меня держаться от них подальше. И да, я предпочитаю ровесников.
Произносит это всё с гордостью, мол, посмотри какая я молодец, отбрила тебя за тот раз.
Я невольно усмехаюсь. И устало потираю переносицу.
— Яр, садись давай. Обещаю не приставать.
Хмыкнув, девочка недолго сомневается: верить мне на слово или нет. И погрозив мне пальцем "Только попробуй", всё-таки тянется к дверце с пассажирской стороны.
Ярина
Эмин привозит нас в кофейню недалеко от дома, где мы живём с бабушкой. Выбрав столик на улице, Эмин заказывает официанту две чашке кофе и пирожное для меня, хотя об этом я его даже не просила.
— Я вся во внимании, — придаю своему голосу сухую официальность, но Керимов смотрит на меня таким проницательным взглядом, отчего я начинаю терять былую уверенность.
— Ты знаешь последние новости?
— Курс доллара взлетел до небес?
— Ясно, — цедит через зубы Керимов. — Хорошо. Спрошу иначе. Когда ты в последний раз разговаривала с отцом?
— Пару дней назад. А что?
— Твоего папу арестовали. И сейчас он сидит в СИЗО.
— Папа в тюрьме?
— Можно сказать и так, — Эмин отвлекается на звонок, который только поступил ему на мобильный. А я быстро хватаюсь за свой телефон и звоню папе.
С замиранием сердца слушаю в трубке гудки. А затем идёт сброс вызова. Набираю ещё раз и в ответ слушаю голос оператора: "Абонент недоступен".
Чёрт…
Пару дней назад отец звонил мне поздно вечером. Пьяный! Говорил что-то про контрабанду, мол, против него возбудили уголовное дело. Тогда я испугалась. А на следующее утро папа мне перезвонил и сказал, чтоб я не брала дурного в голову. Просто он выпил вчера лишнего и только зря меня напугал, мол, нет ничего, чтоб он не смог решить.
К тому времени, как Эмин заканчивает говорить по телефону и возвращается за столик, я вся уже на нервах.
— Говори, что с папой! — требую я.
— Он в СИЗО, пока будет идти следствие. Но перспективы нехорошие. Есть большая вероятность, что суд вынесет ему приговор. А это лишение свободы на срок от трёх до семи лет.
Чувствую, как с моего лица сползают все краски, а во рту появляется ощущение, будто там полно битого стекла. Это шок! Папу посадят в тюрьму на три года?
— Скажи, что ты шутишь?! Эмин, ну, пожалуйста. Это же дурацкая шутка, да?
Я вижу по серьёзному взгляду, Эмин не шутит. И от этого моё сердце сжимается до боли. Мне не хочется верить, но несколько минут назад я так и не смогла дозвониться отцу.