— А ты ничего не путаешь? — поинтересовалась я, обернувшись, — остановка в той стороне. Других поблизости нет.
— Не путаю, — усмехнулся Вова, а затем бесцеремонно ухватил меня за руку, увлекая за собой, — пойдем. У нас свой транспорт…
А мечты сбываются.
И иногда даже довольно быстро.
Я стояла перед тем самым мотоциклом, на котором оказывала первую помощь Владимиру и восхищенно разглядывала его во всех подробностях. И парень молча возвышался за моей спиной и терпеливо ждал, пока излишне впечатлительная дама закончит таращиться на байк и благоговейно вздыхать. А я тем временем перешла от молчаливого созерцания к осторожному поглаживанию…
Той ночью он мне показался темно-синим, но сейчас стало видно мою ошибку. Аэрография в виде расходящихся ярких молний пересекала основной цвет, казавшийся в контрасте с ними сине-фиолетовым. Я ничего подобного раньше не видела, и теперь мне не терпелось потрогать. И это получилось как-то само собой, без оглядки на хозяина машины и необходимость поинтересоваться его мнением.
Впрочем, судя по его довольному лицу, возражений бы не последовало.
Пробежалась пальцами по краю рамы и крылу, чуть дольше задержалась на ручке руля, царапнув ногтем прохладную упругость, затем смелее положила ладонь на бензобак…
Чтобы тут же ее отдернуть.
— Что-то не так? — тихо поинтересовался Вова, подходя практически вплотную к моей спине.
— Нет, — мотнула головой я в странном порыве. Чтобы через секунду все же сказать правду, — да. Тут паук.
Я говорила не о реальном насекомом, а о рисунке, нанесенном умелой рукой мастера. Настолько умелой, что по моей спине кусачими муравьями пробежали мураши, заставляя поежиться.
— Да, это голиаф, — с гордостью откликнулся парень, следом за мной поглаживая рисунок. Для этого ему пришлось встать еще ближе, коснувшись грудью моего плеча, — правда, здорово?
— Правда, — не стала отрицать я мастерство художника, — только я пауков на дух не переношу. Боюсь до одури.
— Бывает, — чуть огорчился парень, а затем одарил хитрым прищуром, — думаешь, бабочка бы лучше смотрелась? Или дельфинчик какой-нибудь?
Секунда — и мы уже смеемся, а я окончательно расслабляюсь, чувствуя, как возвращается та легкая и непринужденная атмосфера между нами, что запомнилась мне в нашу первую поездку. И даже дышать становится легче, прогоняя скованность и в мышцах, и в мыслях.
— Нет уж, пусть остается твой голиаф, — выдыхаю я, отсмеявшись, — тем более, что за твоей спиной мне его не видно.
— Не забыла, что делать? — протягивает он мне знакомый шлем, а я с улыбкой качаю головой.
Быстро застегиваю защиту и споро взбираюсь на пассажирское место, смело обхватывая парня за талию. И на этот раз даже не зажмуриваюсь, когда байк набирает скорость, ловко встраиваясь в поток машин…
До дома доехали за считанные минуты, на мой взгляд даже чересчур быстро. И я отчетливо ощущаю сожаление, соскальзывая с сиденья на землю.
Похоже, одним поклонником в мире мотоциклов стало больше.
— Спасибо, — благодарю парня, стягивая шлем и поправляя волосы.
— Не за что, — он уже разоблачился и теперь стоит в шаге от меня. Расстегивает толстовку до середины груди, хотя ветер не особо теплый и заметно треплет волосы.
Теперь самое время попрощаться — мне еще сегодня на работу, но я задерживаюсь. Держу шлем, не то протягивая, не то грея его в своих руках, и через пару мгновений мы с парнем держим его вместе, словно так и надо.
А я чувствую, как между нами снова начинает звенеть напряжение…
— Я…я хочу, — откашливаюсь, прогоняя хрипоту, — в общем, готова выполнить обещание.
— Какое? — парень вопросительно приподнимает бровь, а я готова сделать то же самое.
К чему этот странный вопрос? Неужели он не понимает, о чем речь? Или это такая игра?
Приходится выдохнуть, возвращая себе смелость.
— Ну, то самое, — да что ж такое! И снова приходится кашлянуть, — на соревнованиях которое.
— Уверена?
Издевается, что ли?