— Ты проверила карман куртки?
Я моргнула, а затем похлопала по своей чёрной зимней куртке, и вуаля!
— Ты гений, Эйделин!
— Я всё-таки достану для тебя шнурок на шею.
Я закатила глаза, и начала запихивать вещи обратно в сумку.
— Осторожнее. Я отвечаю за твой девичник. Если ты достанешь мне шнурок, я закажу фаллоимитатор и отправлю его на имя Нэша.
Эйделин разразилась смехом.
— Извращенка.
— Я выросла с четырьмя братьями. За одного из которых ты выходишь замуж.
— Знаю. Не могу дождаться.
Я притворилась, будто меня сейчас стошнит, хотя тот день, когда Эйделин и Нэш сошлись, был лучшим днём в моей жизни. Лучше него был только день, когда я продала свою цифровую обложку для книги за тысячу баксов.
— Пока, чика.
— Пока, Никки.
Я забросила телефон в сумку, затем выудила из кармана ключи и была уже готова разблокировать двери машины — когда-то это был прекрасно работающий брелок, пока не перешёл к Найлу — как вдруг кто-то постучал меня по плечу. Мой пульс ускорился, я зажала ключи между пальцами и развернулась.
Парень, на котором была надета бейсбольная кепка, несмотря на то, что солнце село ещё час назад, держал в руках тампон.
— Ты уронила вот это.
Несмотря на то, что его лицо находилось в тени, его великолепие и мужественные черты не укрылись от меня — прямой нос, тёмные глаза, чувственный рот, точеная челюсть, двухдневная щетина и сильная шея. Он был именно тем парнем, которых я рисовала на обложках книг. Высокий, тёмноволосый и до неприличия красивый.
Но затем мой взгляд упал на что-то, что усмирило мои похотливые желания. Тогда же исчез и мой страх. На нём была детская переноска. Не то, чтобы я не любила детей, но обычно дети предполагали наличие жены.
Его ноздри слегка раздувались, пока он крутил в руке тампон в полиэтиленовой упаковке. Точно. Именно из-за него он и подошёл ко мне.
— Спасибо.
Я взяла тампон у него из рук и засунула его в свою сумку.
Ну, почему именно ему было суждено выкатиться из сумки?.. Мне вообще-то были нужны пакетики. Стоп. Почему этот парень нюхал воздух? Только оборотни делали это. Или извращенцы, но он не был похож на извращенца.
Я глубоко вдохнула — мускус, мята, волк. Как я могла не заметить, что он был оборотнем?
— Из какой стаи?
Жаль, что моё обоняние не было таким же острым, как у моего брата, Нолана. Я сразу же смогла бы определить, к какой стае он принадлежал.
Парень отступил назад, словно хотел скрыть от меня свой запах. Меня подмывало сказать, что он первый меня понюхал, но мне было девятнадцать. Вероятно, я могла бы выпалить такое в восемнадцать, но теперь я была взрослой, невозмутимой и…
— Из твоей.
Я перестала перечислять в голове свои достоинства, чтобы ещё раз оглядеть парня.
— Приехал в гости из Боулдера?