Ладно, это его дела, пусть разбирается.
— Плохое в сторону, — Охотников вдруг резко встрепенулся, — лучше поговорим о том, что ты там, в коридоре, сказала.
— Что именно? — я решила притвориться дурочкой. Сама не знаю, чего вдруг решила перед Юлей и всеми присутствующими там пооткровенничать — язык оказался быстрее мозга.
— О том, что ты меня любишь, Птичка, — самодовольно произнес мужчина, — жаль, что я узнал это так, но сам факт меня крайне радует.
— Не бери на себя слишком много, — посоветовала ему, — это просто…
— Что? — Дима вскочил с дивана, а потом приземлился на корточки напротив меня, заглядывая в лицо, — что — просто?
И я не смогла.
Мы долго разговаривали с Катей, вертели и так и эдак, и все приходило к тому, что я испытываю к Охотникову сильные чувства. И в них уже не была места ненависти.
— Я понимаю, что ты боишься, — говорила подруга, — но попробуй. Просто попробуй. Иначе будешь всю жизнь жалеть.
— Просто я тебя правда люблю, — выпалила я и вжалась в диванные подушки, ожидая, по крайней мере, грома, дыма и других спецэффектов.
Он застыл, ища подтверждение моих слов в глазах.
— И я тебя, Птичка. Ты даже не знаешь, насколько.
Охотников потянулся ко мне, но я его остановила:
— Прежде чем ты меня поцелуешь под воображаемые фейерверки, я хочу кое-что сказать.
— Да?
— Это последний шанс. Еще хоть один малейший промах, и я уйду. И мы больше не встретимся? Я не говорю про какие-то бытовые мелочи, надеюсь, ты понимаешь. Тут вопрос о доверии.
— Конечно, — он сжал руками мои ладони, словно поддерживая.
— И второе, я не смогу жить с человеком, связанным с криминалом. Я просто изведу себя тревогой. Подумай, хочешь ли ты быть со мной и при этом что-то придумать со своим теневым бизнесом. Потому что для меня это слишком. И я пойму, если моя просьба — это чересчур.
Замолкла, ожидая ответа. О последнем почти что ультиматуме мы тоже с Катей много рассуждали. Но я так и не смогла даже мысленно представить, что буду счастлива и смогу обзавестись семьей, зная, что у Охотникова настолько опасный бизнес.
— Легко, — он вдруг поразил меня широкой улыбкой, — а занимаюсь этим уже некоторое время. Но и ты должна понимать — тень этой части жизни навсегда останется со мной.
— Я… понимаю, — закусила губу, не веря, что все разрешилось настолько быстро и безболезненно.
— Если обе стороны пришли к соглашению, я все-таки могу поцеловать тебя? — спросил Охотников с едва заметной мольбой.
— Да, — и я сама первая прикоснулась к его губам.
Эпилог
— Ровно семьсот тридцать дней! — объявил Охотников, сбивая меня с ног, когда я заходила в спальню, и легко закидывая к себе на плечо.