Всё на лицо у нашего поэтика: и "дух пылкий и довольно странный", и невежество. Только чуть-чуть другой "мечтою сладкой" забавляется он. Другое время! Что ж, если Эльмаров своим творением собирался поднимать романтизм на новую ступень, мы поздравляем его с успехом. Но лучше бы ему не воскрешать литературных покойников."
Сначала статья показалась Рябинке довольно остроумной, но, дойдя до конца, Рябинка вспомнила, что поэмка была красива, и даже очень. И хотя от былого поэтического впечатления остались одни обломки, нашей космонавтке не хотелось с этими обломками расставаться.
Рябинке стало грустно и очень жалко себя и Эльмара.
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Прощай, планета парадоксов!</p>
Мартин сильно рассердился, когда увидел газету на Рябинкиной тумбочке.
- Непростительная халатность, - пробормотал он.
- Да, я прочитала эти рецензии, - с некоторым вызовом сказала Рябинка. - Ну и что? Почему я не должна знать, что не все в восторге от поэзии твоего друга? Вот он, наверное, очень будет переживать, когда прочтет.
- Если ты об Эльмаре, то о нём я как раз беспокоюсь меньше всего. Он знал, что писал, и знал, как к этому отнесутся.
- Знал? - изумлению Рябинки не было пределов.
- Ещё бы нет! Это разве ты думаешь, будто его в самом деле отругали за "Стаю ариозо".
- Значит, за меня? За то, что он подарил мне заколку - материализатор? За то, что он подарил мне возможность создавать из ничего что-то?
При этих её словах Мартин удивлённо вскинул брови, и его удлиненные глаза стали почти такими же круглыми, как глаза Эльмара.
- Значит, ты так ничего и не поняла? - проговорил он, с видимым усилием вытаскивая из себя каждое слово. - Ты думаешь, будто предметы появляются из этой заколки?
- Ну да!
- Невероятно, но по-своему логично. Значит, по-твоему, Эльмар сделал ошибку и заслуживает наказания?
Мартин усмехнулся.
- Нет-нет, я не то хотела сказать. Он ошибся, когда принял меня за могучую, но ведь каждый может ошибиться, правда?
- А ты разве не... Хлебное дерево твоё?
- Моё.