— Дерьмо. — Энцо зарычал, мгновенно вставая и швыряя пустые пивные бутылки в корзину для костра.
Вот почему папа позвонил заранее. Он ненавидел беспорядок и знал, что мы нарушаем наши стандарты, когда он не проверяет нас. До тех пор, пока к тому времени, когда он появлялся, это место выглядело респектабельно, он притворялся, что не знает об этом. И я скорее буду бегать, как взбитый маленький ребенок, убирая, чем выслушивать все о состоянии этого места во время его пребывания.
— Ты, садись, — скомандовал я, пихая Слоан так, что ее задница приземлилась на кресло у камина.
Она согнула ноги и осталась на месте, а я помог Энцо собрать пакеты чипсов со вчерашнего вечера вместе с пивными бутылками.
Энцо вышел из комнаты с мусором, и я поправил подушки на диване, прежде чем подбросить еще несколько дров в огонь.
Звук приближающейся машины по подъездной дорожке послышался из передней части дома, и я схватил Слоан за локоть и снова рывком выдернул ее из кресла.
— Пошли, — рявкнул я, таща ее за собой вверх по лестнице.
— Что мы делаем? — спросила она, но я проигнорировал вопрос, втянув ее в свою комнату и отпустив, когда пинком закрыл за нами дверь.
Я снял спортивные штаны и бросил их в корзину для белья, прежде чем схватить пару чистых джинсов из шкафа и натянуть красную футболку, а затем толстый серый свитер.
— Твой папа не любит спортивные штаны? — подразнила Слоан, наблюдая за мной.
— Мой папа не любит глупых замечаний, поэтому я предлагаю тебе держать рот на замке перед ним, — отрезал я.
Она надулась, и мой взгляд упал на ее губы.
— Встань на колени, — скомандовал я, отходя от нее, чтобы уложить волосы в ванной.
— Зачем? — спросила она, и в ее голосе снова появился страх.
Я проигнорировал ее вопрос, пытаясь пригладить свои кудри, но взглянул в зеркало и увидел, что она все равно сделала то, что я сказал. Ухмылка тронула уголки моего рта, когда я вымыл руки и вернулся к ней.
— Знаешь, почему мне нравится, когда ты стоишь на коленях? — спросил я, когда остановился перед ней, и ее лицо оказалось прямо на уровне моей промежности.
— Потому что ты мудак? — догадалась она, глядя на меня из-под длинных ресниц.
— Нет, принцесса. Потому что, это напоминает тебе, кому ты принадлежишь сейчас. Ты моя, а это значит, что ты должна смотреть на меня снизу вверх.
— Значит, ты просто получаешь удовольствие от того, что Калабрези находится в твоей власти? — она сплюнула.
— Нет, белла. Если хочешь меня отвязать, тебе нужно открыть рот пошире.
— Свинья, — прорычала она.
— Ты и половины не знаешь, — усмехнулся я. — Но я знаю, что ты думаешь об этом, не так ли? Твой девственный маленький ум задается вопросом, каково это сосать мой член.
— Замолчи!
— Ну, ты знаешь, что делать, когда тебе надоест мучать себя, фантазируя об этом, — сказал я, наслаждаясь ее яростью и чувствуя, как мой член дергается при разговоре об ее полных губах обхватывающих его. — Просто умоляй меня о настоящей сделке.
— Я ненавижу тебя, — прорычала она.