Он провёл носом по её уху — кончиком его по ушной раковине, — и вновь шумно вздохнул. Прикусил мочку, и Галадриэль зажмурилась, ощущая, как бегут вниз по шее и спине мурашки.
— Не сопротивляйся, — шепнул он на ухо.
Она разжала кулаки и глубоко вдохнула. Она не станет облегчать ему задачу. Ни за что.
Она наклонила голову влево, подставляя горло, будто сдавшись, и он довольно зашипел. Спустился к нему ртом, убрал руки с её запястий, и левой взял за шею, а сам целовал её горло справа, нежно прикусывая кожу и водя по ней зубами. Это было приятно, и, тут же ощутив внезапный прилив ненависти к себе, она не удержалась от тихого стона. Халбранд его услышал, почувствовал вибрации на своих губах и зарычал, и рука на её шее напряглась, усиливая нажим на трахею.
Боль затуманила сознание, заставила замолчать, и тогда Галадриэль почувствовала, как меж их телами он задирает подол её платья. Он развёл ей бёдра коленом, и сердце подпрыгнуло к горлу и едва не задушило, когда она услышала у себя над ухом, как он смачивает слюной пальцы. Не успела она опомниться, как эта же рука проникла спереди ей под бельё — и она понятия не имела, насколько влажной была, пока он не проскользнул в неё одним пальцем. Он надавил основанием ладони на лобок, и Галадриэль вдруг поняла, что толкается в его руку — ибо это было приятно телу, в каждом уголке которого расцветали крошечные сладкие вспышки. Халбранд застонал, ненадолго оторвавшись от её шеи.
Другой рукой он беспощадно сдавил под челюстью её горло, почти лишив возможности дышать, а внизу добавил ещё один палец. К этой минуте она уже истекала соками, а его затвердевшее естество втиралось ей в спину. Он стал вторгаться в неё двумя пальцами, внутрь и наружу, каждый раз давя ладонью спереди, и ласкал ртом её ухо, шею, пока, похоже, не достиг того рубежа, когда выносить это стало ему не под силу. Тогда он отпустил её горло, давая жадно глотнуть воздуха, освободившейся рукой стал судорожно расстёгивать штаны, и Галадриэль осознала: она не хочет, чтобы её взяли у стены в коридоре.
Её руки были свободны, обе его — заняты, так что она толкнула его назад, к противоположной стене, и тут же снова бросилась бежать.
Она не оглядывалась. Позади она слышала его быстрые шаги и опять преисполнилась страхом. Что она творила? Станет только хуже. Завернув в кабинет в конце коридора, она попыталась захлопнуть за собой дверь и запереться, но Халбранд успел ту перехватить. Тогда Галадриэль оставила дверь и метнулась внутрь комнаты.
Она услышала, как дверь ударилась о стену, когда он настежь распахнул её с такой силой, что запросто мог сорвать с петель. Галадриэль забежала за стол, а когда обернулась, он уже был тут как тут — стоял напротив, тяжело дыша и так сверкая глазами, что, будь в них магия, Галадриэль бы уже сгорела заживо.
— Значит, вот как это будет? — спросил он, не двигаясь.
Она сглотнула ком в горле, тоже замерев, почти застыв, если не считать рук по бокам, что сжались в кулаки. Открыла было рот, чтобы что-то сказать — но какие бы обидные слова она ни собиралась ему бросить, те умерли прежде, чем она их вспомнила. Она его ненавидела. Она презирала его, но он был сильнее, она не могла тягаться с ним, как бы ни старалась, и тело её было без ума от того, что он с ней творил. Сражаться было бесполезно, но она не могла вести себя иначе. Её воля не допустила бы ничего другого.