Меч Кадзухи не мог сравниться с Коршуном в искусности, но был великолепно сбалансирован. Его выковали из редких и дорогих материалов, и это, пожалуй, была единственная ценность странствующего самурая.
Кадзуха показал Сяо несколько основных приемов. Сяо передал Кадзухе копье, и некоторое время они молча оттачивали базовые движения, чувствуя себя новичками боевых искусств. Сяо нарушил молчание первым.
— Кажется, ваш Архонт овладел клинком в совершенстве. Меня не интересует жизнь Инадзумы, но даже я слышал о некоем «Мусо но хитотати».
Кадзуха вздрогнул, и копье выпало из его рук. Тихо, совсем не поэтично ругнувшись, он подобрал оружие и сделал ожесточенный выпад.
— Расскажи мне о сегуне Райдэн, — попросил Сяо.
Кадзуха поджал губы.
— Ты выбрал для этого неправильного человека.
— Я так не думаю.
Взгляды Кадзухи и Сяо столкнулись в молчаливом поединке, и через несколько секунд Кадзуха сдался. Вздохнув, он вернулся к тренировке, и его движения, прежде плавные и грациозные, вдруг приобрели резкость.
— Мои суждения о ней могут быть несправедливыми, — признал он. — Она убила моего друга. Нет, не так… — Он на мгновение зажмурился. — Он проиграл ей в дворцовой дуэли. Согласно правилам, она исполнила приговор божественного наказания. Это не было убийством. Это был результат испытания, которое Томо провалил, и я думаю, в глубине души он был к этому готов.
— Но ты до сих пор не можешь смириться с его смертью, — изучая отражение на лезвии клинка Кадзухи, сказал Сяо. — Извини. Я услышал слова, которые ты сказал Бэй Доу во время шторма.
Кадзуха кивнул.
— Томо знал, на что шел. Он всегда был храбрецом и осознанно бросил вызов сегуну. Но… ничего этого не случилось бы, если бы не указ об Охоте на Глаза Бога. Одержимость нашего Архонта вечностью превратилась для жителей страны в пытку. Вечность стала ее единственным стремлением, и ради этого она была готова сокрушить стремления других. Не только стремления. Мечты. Жизни.
Рука Кадзухи стиснула древко копья с такой силой, что побелели костяшки, и он, выступив вперед, сделал один сильный взмах, второй, третий. Он забыл о наставлениях Сяо. Его вела вперед ярость, которая клокотала в его душе с того самого момента, как он увидел смерть друга.
Сяо знал, как это бывает. Иногда твоя жизнь меняется в одночасье, и ты ничего не можешь с этим поделать. На его памяти негативных изменений было куда больше позитивных.
— Как я и говорил, указ больше не имеет силы. Глаза Бога вернули владельцам, и гражданская война окончена, но я… Думаю, я до сих пор там, стою на лестнице у подножия Тэнсюкаку и смотрю, как Архонт, которого я должен почитать, убивает Томо с помощью Мусо но хитотати.
Движения Кадзухи с каждым его словом становились быстрее и жестче, вокруг острия копья собиралась Анемо энергия, но Кадзуха, казалось, даже не замечал этого.
— Я просто… — Выпад. — Хочу понять… — Еще один. — Покину ли я когда-нибудь эту чертову лестницу?!
На последних словах Кадзуха с силой метнул копье вперед, и оно, срезав длинные красные листья, вонзилось в древесный ствол. Отдышавшись, Кадзуха закрыл лицо рукой.
— Прости, Сяо. Я не должен так обращаться с твоим оружием. И я тем более не должен был вываливать на тебя все это…
Проходя мимо, Сяо положил руку на плечо Кадзухе и вручил ему клинок. Он подошел к дереву и одним легким движением освободил копье, которое ничуть не пострадало.
— У каждого из нас есть своя лестница, — сказал он, не глядя на Кадзуху. — Бэй Доу не может простить себя за смерть членов экипажа. Люмин все еще вспоминает день, когда они с братом были близки, как настоящая семья.
«А я все еще чувствую себя в плену Самигины, — подумал Сяо. — Столько лет прошло… Я сразил всех демонов, что она породила. Я верой и правдой служил Ли Юэ, выполняя свой контракт. Но забери меня Бездна, я все еще боюсь того, что она вернется или найдется другой Архонт, который сможет подчинить меня себе».
Он не сказал этого вслух, но Кадзуха, казалось, уловил перемену в его настроении. Он вложил меч в ножны и, приблизившись, сжал плечо Сяо.
— У каждого из нас есть своя лестница. Но знаешь, я думаю, в правильный момент мы все ее однажды покинем.
— Я жду уже сотни лет, — честно признался Сяо.
А затем, вспомнив улыбку Люмин, прикрыл глаза и сказал:
— Но может, мне просто не везло на правильные моменты.
*
Люмин и сама не заметила, как облачилась в зеленую накидку с золотой вышивкой в виде птицы. Поглощенная мыслями о брате, она не планировала сливаться с веселой толпой и поддаваться всеобщей радости, но накидка была подарком от Паймон, и Люмин не смогла отказаться.