Сяо опустил голову. Медленно выпустил воздух из легких — он и сам не заметил, как задержал дыхание, потрясенный словами Тартальи.
— Спасибо, — сказал наконец он.
— Обращайся, — чуть погодя ответил Тарталья.
Над городом взошла луна. Пробиваясь в окно, ее свет причудливо танцевал на лице Тартальи, очерчивая неведомые прежде тени. Его лицо, бледное и уставшее, напоминало череп, и Сяо невольно вспомнил других Якс — тех, что отдали свои жизни в многочисленных войнах. В том числе и ради него. Скольких из них он держал на руках, пока они умирали? Его руки были обагрены кровью, как несколько часов назад на причале. И рядом не было Кокоми, рядом не было никого, кто мог бы им помочь.
— Больше никогда так не делай, — произнес Сяо. — Не надо меня спасать.
— А не то бросишь меня на корм акулам? — усмехнулся Тарталья. — Извини, я не запомнил остальные твои угрозы.
Сяо покачал головой.
— Ты что-то хотел сказать мне тогда, на причале. Что-то про Скарамуччу.
Лицо Тартальи изумленно вытянулось, и в его глазах, прежде непроницаемых, как два омута, мелькнул страх.
— Правда?
— Да. Ты сказал, что больше так не можешь, и начал что-то говорить, но нас прервал Дилюк. Что ты хотел сказать?
Тарталья широко улыбнулся.
— Честно? Не имею ни малейшего понятия. — Он через силу рассмеялся. — Я вообще плохо помню, что было после того удара. Прости, приятель.
Сяо вздохнул. «Когда Люмин врет, она краснеет. Когда врет этот, он начинает смеяться. И почему люди думают, что их ложь никто не замечает?» — мелькнула в голове мысль. Сяо было очевидно, что Тарталья прекрасно помнит их разговор, но по какой-то причине не хочет его продолжать. А еще ему было очевидно, что такой человек, как Тарталья, никогда не поведает своих секретов просто так.
— Хорошо. Отдыхай. Может быть, мы вернемся к этому разговору позже.
— Конечно, — сказал Тарталья, но по его голосу было ясно, что он рассчитывает ровно на противоположное.
Не желая больше слушать его ложь, Сяо вышел за дверь.
*
— Знаете, я очень рад, что Инадзума наконец открыла свои границы. Но то, что она не сделала этого раньше… Хм. Это определенно потеря для остального мира.
Аяка оторвалась от чтения и взглянула на Кэйю. Тот, сжимая в руке отёко, керамическую чашку для саке, внимательно изучал традиционный инадзумский узор на ширме.
Погрузившись в чтение, Аяка даже не заметила, как они с Кэйей остались в комнате одни.
— Я рада, что вам приходится по душе Инадзума, — сдержанно ответила она. — Хотя, наверное, наше саке не сравнится с легендарным одуванчиковым вином из Мондштадта.
Кэйа рассмеялся.
— Это очень вежливое заявление с вашей стороны, мисс Камисато. Да, многоуважаемый мистер Дилюк прилагает для этого все необходимые усилия.
— Значит, Дилюк-сан занимается винодельческим бизнесом? — уточнила Аяка.
Кэйа повернулся к ней. Его глаза лукаво сверкали в полумраке комнаты.
— Он не просто занимается винодельческим бизнесом, мисс Камисато, он буквально лицо винодельческого бизнеса Мондштадта. Он хозяин винокурни «Рассвет», главной винной артерии нашего славного и свободного региона.
Он отхлебнул саке и прикрыл глаза, явно наслаждаясь вкусом напитка и пытаясь распознать каждую его ноту.
— Кроме того, он весьма умен, физически одарен, владеет Глазом Бога, баснословно богат и к тому же холост. Завидный жених, в которого нестыдно влюбиться, верно?
Щеки Аяки вспыхнули. Она потянулась к вееру, но случайно уронила его на пол. Проследив за ее движениями, Кэйа усмехнулся.