Благо до неё они дошли сразу после. И тогда-то опытный в делах запаха Редижнальд почуял его, стоило только приоткрыть дверь. Кирса не спала, а корчилась на кровати, сжавшись в клубок. Её отец, охнув, ругнулся от шока, но быстро пришёл в себя и направил младшего Гардога за женой. Что тот и исполнил в скорости. А дальше, понимая, что будет лишь приковывать к себе внимание, спустился вниз к тому, кто мог его понять. Гантрам мирно спал и на требовательный стук вышел не очень довольным. Впрочем, увидев не менее радостного воспитанника, немного встряхнулся и запустил его к себе. Пока разжигал свечи, Рейнард тяжело сел возле ещё тёплого камина и зарылся пальцами в огненные пряди.
— Кирса обладает магическим запахом, — бесцветно проговорил он, и наставник застыл, не донеся свечу к канделябру. — Как Ксара.
Гантрам помолчал, пожевав губы, а потом поморщился, вернулся к свечам. Вскоре комнатку озарил хоть какой-то свет, и наставник выудил флягу с наливкой. Задумчиво поболтал, и ни один не спешил прерывать молчание. Спустя пару глотков старший изрёк:
— Самой дрянное в этом том, что Реджинальд и Ксара могут заподозрить тебя в том, что ты не любишь её, — он протянул флягу маркграфу, — а в том, что это банальная похоть. Больная тема для них.
— Я знаю, — просипел Рейнард смотря прямо перед собой, пустым взглядом, на ощупь нашёл протянутое.
Слуга сел рядом. Сказать больше было нечего, и они просто переживали это открытие вдвоём. Огоньки свеч тускло мерцали, подёргивались, а за окном продолжала светить полная луна. Безучастная и холодящая.
Парень медленно цедил алкоголь, переваривая потрясение, а Гантрам несколько раз похлопал его по плечу, убеждающие прошептал:
— Всё будет нормально, Ардо, — он по-отечески прижал воспитанника к себе. — Если Кирса с такой особенностью, то никто кроме тебя, такого терпеливого, ей и не подойдёт. Сам знаешь. Такие обычно заканчивают в борделе или же превращаются в игрушки в клетках.
— Я ни за что не допущу такого, — ответил Рейнард, сжав зубы. — Ни за что.
— Ну вот, останется убедить в этом твоего брата, — усмехнулся Гантрам. — Хотя готов поспорить, он увидит в тебе призрак Рассела. Ты такой же буйный порой.
— Но я не отец, — поморщился парень, отстранился и сделал ещё один глоток наливки. — Я не он.
— Все это знают. И Реджинальд это знает, но эмоции, Ардо, — мужчина прижал руку к сердцу. — Очень глубоко. Так что, когда придёт день, помни о ране своего брата и не скалься в ответ.
Маркграф кивнул и закрыл глаза. Тяжело. Как же ему тяжело. Они посидели вдвоём ещё долгое время, и алкоголь не очень ударил в голову. Помог чуть убавить все эти горькие чувства. Потом Рейнард решил, что лучше ему направиться спать.
Хотя хотелось сесть на коня и просто мчать. Гнать, пока животное не издохнет под ним, а потом бежать. Бежать, пока ноги не откажут ему, и он не начнёт задыхаться. Но всё, что он мог себе позволить, это изнуряющий подъём по винтовым лестницам. Добрёл до своего покоя, обнаружив, что если совсем расслабиться, то тело начнёт пошатывать. Счёл, что это к лучшему. Он просто ляжет и уснёт, отсекая себя от мира мыслей, здравомыслия, от мира порочных чувств и жалящих эмоций. Сквозь окна по-прежнему светила равнодушная луна, и мужчина с раздражением задёрнул шторы. Не хотел ничего видеть, не хотел, чтобы кто-либо его видел. Хотел отречься от этого мира, где ему уготовали такой скользкий путь. Как же он устал за все эти года. На кровать он просто повалился, стараясь не двигаться лишний раз. Постепенно голову покидали мысли, но сон упрямо не шёл. Он просто пялился в стенку. Покрывало ощущалось мягким, но каким-то неудобным. Поэтому Рейнард с досадой отшвырнул его, где-то на подкорке понимая, что будь в нём побольше бодрости да поменьше сдержанности — уже бы громил комнату. Но это было бы безумием. Поэтому он продолжал мёртво лежать.
Так прошло, кажется, долго. Забвение. Тяжёлое, гнетущее, словно бы весь замок давил ему на грудь. В дверь аккуратно постучали. Очень тихо, робко. Изнывающее сердце пропустило удар, забилось сильнее. Ну зачем она пришла? Рейнард молчал — лучше будет прогнать её сейчас. Но снова тихий стук. Владелец комнаты поморщился. Разве он хоть когда-то не отзывался, когда она приходила за помощью? Мужчина встал, пошатываясь прошёл к двери, где выдержал несколько вздохов, собрался и открыл. В полумраке Кирсу было практически не углядеть, словно на пороге стояла тень, а не человек.