Родитель гневно выдохнул носом, вытер губы воротником.
— Не взяли меня, — процедил он сквозь зубы.
— Не взяли? — не поняла я. — Куда не взяли?
— На работу новую.
— Не понимаю. Ты из-за этого расстроился? Всего-то день прошёл. Конечно тебя не взяли. Ты вообще много куда резюме отсылал?
Постепенно отец начал отходить. Услышала шорох. Обернулась. Заметила, как Ксюша проскочила в прихожую. Я попросила отца подождать, прихватила с собой бутылку водки и направилась к подруге.
— Я, наверное, пойду уже, — обувая второй сапожек, прошептала подруга.
Я лишь молча кивнула, понимая, что подруге действительно стоит уйти: не нужно ей видеть и даже слушать весь этот ужас, который происходит в нашей семье чуть ли не ежедневно.
Закрыв дверь, вернулась на кухню. Каково было моё удивление, когда я обнаружила, что отец открыл уже вторую бутылку. Так и зависла в проходе с выпученными глазами, не зная, как реагировать.
— Да хватит! — наконец сорвалась с места, подлетела к папе и вырвала вторую бутылку. — Хватит! Прекрати! Ты же обещал! — кричала я как ненормальная.
А потом крик ушёл — пришла боль. Осознание безвыходности. Зря я понадеялась на слово отца. Зря решила, что он изменился.
Обессилела, поставила обе бутылки на стол, а сама села на табуретку, уперлась локтями в столешницу, схватилась за голову и заплакала.
Тяжёлый вздох прервал мои рыдания. Но я слышала, как перед этим папа сделал ещё несколько глотков.
Подняла взгляд на отца, попутно вытирая заплаканные глаза.
— Никуда я никакие резюме не подавал, — признался папа. — Меня на этой работе должны были повысить. А в итоге ни фига не вышло.
— И ты решил снова взяться за своё? Одна неудача, и ты опускаешь руки? Ох… даже не представляю, что было бы, если бы я опускала руки, после каждой неудачи или просто из-за плохого настроения… Наверное, нас бы уже выселили из этой квартиры, даже несмотря на то, что она твоя. Ты бы, наверное, с радостью, продал её, да? Купил бы себе грузовик водки и горя бы не зал!
— Не говори так, доча…
Глядя в мрачные глаза отца, я окончательно поняла, что могу положиться только на себя. Поднялась из-за стола и молча ушла в комнату.
Всё следующее утро провели в тишине.
Я молчала, молчал отец, молчала и Стася. Ребёнок всё прекрасно понимал под одному только недовольству, написанному на лицах взрослых.
По пути в школу ребёнок попытался спросить, почему вчера вечером я так кричала, но я сослалась на то, что объясню позже. Старалась быть как можно мягче, чтобы сестрёнка не дай бог не посчитала, что именно я монстр во всей этой ситуации.
Вроде бы, обошлось…
В университете вопросы задавала уже Ксюша. Ни на один из них я не ответила. Я даже не слышала, что она говорит — прикинулась, словно думаю о чём-то своём и протянула так до конца занятий.
Позже, стоя у раздевалки и ожидая подругу, от нечего делать я достала телефон и решила проверить нет ли каких новых уведомлений. Уведомления были, но большую часть я просто закрывала, до тех пор, пока не наткнулась на сообщение об удачной сдаче теста.
— Ксюш, — остановив проходящую мимо подругу, сказала я. — Ты чего?
Ксюша явно не собиралась меня ждать.
— Что? — недовольно отозвалась девушка. — Ты не разговариваешь со мной весь день, а теперь думаешь, что я буду ждать тебя?
— Я… прости… Просто… Ты ведь видела, что у меня дома происходит. Я сейчас не очень настроена на разговоры.
Ксюша закивала. Совсем не по-доброму.
— Хорошо. Так бы и сказала сразу. Как будешь готова, обращайся. А сейчас мне нужно идти.
Девушка демонстративно развернулась и спешно зашагала прочь. Некоторое время я боролась с непреодолимым желание послать всё куда подальше — особенно, вредную подругу, которая в трудный для меня период жизни решила повести себя как эгоистка. В конце концов вздохнула, выдохнула и побежала за Ксюшей.