— Одним словом, вы мой коллега, болгарский дипломат. Но вы же не один?
— Настоящий полномочный посланник Александр Некович болен. Я жду, когда ему полегчает.
— Атанас Некович? — уточнил Феликс Петрович.
— Нет, сударь. Александр Некович, племянник старого Нековича…
— … кого мы все в нашем доме хорошо знали. И как обстоят дела? Прошу вас, расскажите подробно.
— Александр Некович уполномочен болгарским народом и болгарской эмиграцией вручить императору письменную просьбу. Вы, дипломаты, называете это меморандумом. Все равно, как он называется, его надо вручить.
— Имеются ли у вас письменные полномочия, подписанные людьми, чьи имена пользуются авторитетом и уважением?
— Такие полномочия имеются, да и само его имя, как вы сами сказали, вполне известно.
— Да, — согласился Феликс Петрович. — А сами вы кто?
— Кто я… Вы меня не знаете. Волонтер болгарского земского ополчения, участвовал в 1811 году в русско-турецкой войне. Потом эмигрант в Бухаресте, а сейчас доброволец в отряде капитана Буюкли. А так как Нековичу необходима помощь, то я прибыл поддержать его.
Феликс Петрович разволновался. Он заверил болгарина, что и он сам, и все его семейство — известные дипломаты Фонтоны — любят и уважают болгарский народ. Он выразил надежду, что император их примет, пожелал успеха их миссии и скорейшего выздоровления больного Александра Нековича.
Сердечные, ободряющие и обнадеживающие слова Феликса Петровича хорошо подействовали на его нового знакомого.
<p>
</p>
Снаружи развиднелось, дождь прекратился. Кто-то задул свечу в корчме, которая потихоньку пустела. Откуда-то появился Иван Ильин и доложил, что приготовил завтрак. Молодые люди заторопились — им предстоял еще долгий путь.
Повозка двух приятелей снова тронулась по разбитым дорогам равнины. Над ними блестело как умытое синее небо, поля очаровывали свежей зеленью, а в придорожном бурьяне весело искрились на все цвета радуги капельки росы.
К Феликсу Петровичу вернулось оптимистичное настроение:
— Смотри, Андрюша, это Добруджа.
И, впадая в умиление, он с энтузиазмом выкрикнул: