Деклан, наконец-то, садится, закинув ногу на стул. Он выпивает две рюмки одну за другой, а затем ухмыляется.
— Ты разозлил дьяволов во плоти? Как ты этого добился, пай-мальчик Джио?
Закатив глаза и показав ему средний палец, я пересказываю им разговор. Во время пересказа на их лицах отражается несколько эмоций. Но ярость сильнее всех.
— Тупые ублюдки, — бормочет Синклер. — Слава богу, что ты запомнил это дерьмо. Я точно не помню.
— Как и я. Не помню. Но именно поэтому у нас есть ты, гениальный мальчик, — говорит Дек, указывая бокалом в мою сторону.
То, что Деклан рассыпается в комплиментах, означает, что сегодня вечером его ждет хорошая пьянка. Хотя я его не виню. Сегодня была одна из самых дерьмовых встреч за всю историю нашего членства в «Трезубце», и это не считая недель инициации и дедовщины. После них у всех нас остались одинаковые шрамы на левых ладонях, клейма на правых бедрах, и у всех были проколоты члены из-за того, что мы проиграли пари Деклану во время пьяной дедовщины
Чертов пирсинг адски болел, но потом вполне окупился успехом у женщин. Мы даже заработали себе прозвище «Мастера оргазма». Полный бред, но так или иначе это привлекает женщин, и они желают прокатиться на одном или всех наших «грешных мечах».
— Спорим, что через час нам придется тащить его задницу отсюда? — говорю я Синклеру, все еще глядя на Деклана. Он ненавидит, когда мы делаем ставки на его пристрастие к выпивке.
— Ставлю сто баксов. Сорок пять минут. Максимум.
— По рукам.
— Членососы, — бормочет Дек, беря одну из наших бутылок, а затем встает и смотрит на танцплощадку внизу.
Он даже не стал спорить, что мы ставим против него.
— Вы, придурки, утром оба будете мне должны. Святой вторник.
— Не хочешь рассказать, почему ты так уверен, что мы оба проиграем, приятель? — спрашивает его Синклер.
— Ага… Моя будущая бывшая жена там внизу, на танцполе, идет к бару. Вот почему.
Мы с Сином смотрим друг на друга, а потом встаем, чтоб самим заглянуть в зал. Мы сразу же видим, кто завладел внимание Деклана.
— Ё-моё, — бормочу я, чувствуя, как под брюками оживает мой член.
— Охренеть, — присвистывает Син.
— Ага, — это все, что Деклан может сказать в ответ.
И после… мы все теряем дар речи.
Она само совершенство.
Глава 3
Деклан