В свой обеденный перерыв она наведалась в Косую Аллею, зашла к Фортескью и купила тортик. Некрасиво приходить к семье своего молодого человека с пустыми руками! Гермиона хихикнула, подумав про Драко «свой», и перепрыгнула очередную лужицу. Просто идти она не могла — она хотела бежать навстречу ветру, раскинув руки, и смеяться. Однако делать это на людной улице было бы опрометчиво, и она просто резвилась, играя с лужами в пятнашки.
До судьбоносного рандеву оставалось еще полчаса, когда Гермиона уже стояла у крыльца дома, где снимал квартиру Драко. Ее Драко. Бессмысленно топтаться на улице не хотелось, Гермиону распирало от беспричинного пока счастья, и она вошла внутрь. Степенный домовик-вахтер кивнул ей, не спрашивая, куда она идет — он знал Гермиону в лицо. Пританцовывая, девушка поднялась на третий этаж и открыла дверь своим ключом. Все еще напевая, она сняла пальто, разулась, стянула смешную вязаную шапку с помпоном. Наэлекризованные волосы немедленно встопорщились. Гермиона хихикнула, взглянув на себя в зеркало, и вошла в гостиную.
Навстречу ей медленно поднялся Люциус Малфой, смерил ее строгим взглядом, но снизошел до кивка. Бледная и немного растерянная Нарцисса вяло улыбнулась из кресла у окна. Гермиона попыталась не излучать потоки счастья, поздоровалась и приткнула коробку с тортиком на журнальный стол. Люциус проводил ее движение недовольным взглядом.
Изрядно потрепанный судами и выплатами компенсаций после победы над Волдемортом, он все еще оставался истинным Малфоем — горделивым, надменным и неприятным. Гермиона напомнила себе, что этот человек долгое время так или иначе будет частью ее жизни, и соорудила максимально приветливое выражение на лице. Недолгие и скупые расшаркивания закончились неловкой паузой. Ситуацию надо было спасать.
— А Драко еще нет? — рискнула Гермиона.
— Он немного задержится, — проскрипел Люциус, сверля девушку ледянистым взглядом. — И это даже хорошо, юная леди. Нам с вами надо серьезно поговорить.
В голове Гермионы зазвенели тревожные колокольчики. Она вмиг стала собранной, готовой к нелегкой и неравной борьбе. Люциус правильно истолковал перемены в настроении гостьи и сразу взял с места в карьер:
— Драко довел до нашего сведения, что вы с ним состоите… кхм… в некотором роде… в отношениях. Мисс Грейнджер, поймите меня правильно. Этого не может быть. Этого не должно быть.
— Почему это? — воинственно вскинулась Гермиона. Она, конечно, предполагала, что упертые в убеждениях Малфои не придут в восторг от маглорожденной подруги их сына. Но ответ Люциуса выбил почву у нее из-под ног:
— Потому что Драко помолвлен!
Гермионе потребовались несколько долгих секунд, чтобы совладать с головокружением.
— Что? — сипло каркнула она.
Люциус вдруг перестал быть надменным и холодным. Его плечи ссутулились, подбородок поплыл. Он устало вздохнул и потер переносицу, как будто пытаясь взбодриться после долгой работы.
— Поймите, мисс Грейнджер, — заговорил он вполне нормальным, человеческим голосом, — дело вовсе не в предрассудках, как вы могли подумать. Практически с самого рождения Драко обещан другой девушке. Между нами, — он посмотрел в сторону молчаливой бледной Нарциссы, — и ее родителями заключен Нерушимый обет. Наши дети вступят в брак, когда Драко исполнится двадцать пять лет, и это нельзя изменить. Я думаю… нет, я уверен, что вы уважаете себя в достаточной мере, чтобы не позволить легкомысленному юнцу порочить ваше имя…
— Что? — все еще пребывая в шоке, глухо повторила Гермиона.
— Мисс Грейнджер, — сочувственно вздохнул Люциус, — вы должны были узнать сейчас, пока ваши отношения не зашли слишком далеко, пока еще не поздно. Мисс Грейндж… Гермиона! Вы с Драко не можете быть вместе, потому что у него уже есть невеста.
Гермиона титаническим усилием воли взяла себя в руки. Весь ее предыдущий опыт общения с Люциусом Малфоем просто кричал о том, что верить ему на слово — себя не уважать.
— Я поняла, — прохрипела она. Мотнула головой, словно отгоняя оцепенение, прокашлялась и повторила: — Я поняла. Скажите только, Драко в курсе, что у него есть невеста?
Высокомерное негодование вновь превратило Люциуса в аристократа чистых кровей. Он вскинул голову, эффектно встряхнув роскошной шевелюрой, сурово поджал тонкие губы и окатил Гермиону презрением с ног до головы.
— За кого вы меня принимаете?! — патетично воскликнул он.