Астория прижалась к его боку и стала благодарить, но даже ее щебетание не помешало Драко услышать, как резко и зло втянула носом воздух Гермиона. Он постарался смягчить выражение лица, чтобы не пугать Асторию, и даже справился посмотреть на девушку и улыбнуться. Пожалуй, можно считать себя отомщенным…
Все испортила Дафна, отобравшая у него гитару.
— Ну, мы свою часть выполнили, а вы все отлыниваете! — заявила она, передавая инструмент Грейнджер. — Давай, Гермиона!
Та вскинула голову и полоснула Дафну таким острым взглядом, что девушка отшатнулась. Даже у сидящего поодаль Драко зашевелились волосы. На короткий миг он испытал укол совести. Возможно, не стоило так дразнить Гермиону? С другой стороны, она заслуживала. По крайней мере, Драко был в этом уверен, пока Грейнджер не коснулась струн и не запела:
— Не отрекаются, любя,
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
А ты придёшь совсем внезапно.
Не отрекаются, любя.
А ты придёшь, когда темно,
Когда в окно ударит вьюга,
Когда припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга.
Да, ты придёшь, когда темно.
И так захочешь теплоты,
Не полюбившейся когда-то,
Что переждать не сможешь ты
Трёх человек у автомата,
Вот как захочешь теплоты.
За это можно всё отдать,
И до того я в это верю,
Что трудно мне тебя не ждать
Весь день, не отходя от двери.
За это можно всё отдать.
Не отрекаются, любя,
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
А ты придёшь совсем внезапно.
Не отрекаются, любя.
Над полянкой повисла звенящая тишина. Внутри Драко клокотали гнев и обида пополам с растерянностью и болью. Гермиона сидела с каменным лицом, бледная как мел. Несколько смущенные барышни Гринграсс переглядывались, Панси грустно вздыхала.
Всеми забытый Амфибрахий, внимательно следивший за молодежью с приступки фургона, зашевелился и подошел к костру, начал благодарить артистов за прекрасный вечер. Встрепенулся и отмер Рон, напоминая всем, что завтра еще один день прослушивания, не пора ли по кроваткам?..