- Красивая… – протянул Зима, касаясь моего носа своим, – о-о-очень красивая.
Стерва, как же. От вас, Антон Владимирович учусь – подумала я, и улыбнулась. Мы сами не заметили, как допили виски.
- Огоооонь! Это Огоооонь! – послышались возгласы Лазарева в коридоре, и планктон повысовывался из своих кабинетов.
- Где горим? – удивленно спросил Наумыч.
- Новый номер – просто бомба!!! – восторгался инвестор, – премию Ребровой и Зимовскому!!! Так сыграть ради родного МЖ!
- Что сыграть? – не понимающе спросила я.
- Вы что, не видели обложку? – Лазарев кинул журнал на стойку к Люсе.
Планктон раскрыл рты. Обалдевшая Егорова схватила журнал в руки, медленно разворачиваясь к Калуге. Мокрицкая разрыдалась и убежала в свой кабинет, и в этот раз я пожалела, что позлорадоствовала.
- Но Константин Петрович, я не знаю как так вышло, обложка была другой… – замялся Наумыч.
- Не важно! – восторгался Лазарев, – это однозначно лучший номер за всю историю! Так что ещё раз говорю, премию главному редактору и ее заместителю!
Все загудели. Калуга резко выхватил журнал из рук Егоровой, вглядываясь в наше фото на обложке.
- Урод, – в гневе выпалил Калуга, хватая со стола Люси ножницы, – тварь…
Этот момент происходит как в тумане. Андрей налетает на Зимовского, но я закрываю его спиной.
- Калуга, ты что, с ума сошёл! – выкрикиваю я.
Резкая боль в области левой стороны. Я схватываюсь за живот, и вижу крвовь на своей ладони.
- Антон… – все что я успеваю сказать, перед тем как в глазах темнеет и я теряю равновесие и сознание.
Комментарий к 13. Никто не ждал такой реакции от Калуги.
Но «идеальные» люди способны на самые страшные поступки…
====== 14. ======
Я чувствую резкий запах и открываю глаза, видя над собой мужчину в белом одеянии.
- Маргарита! – бьет меня мужик по щекам, но в глазах все двоится.
- А-а-Антон …. – как будто пьяная бормочу я, – где Антон, – пытаюсь сконцентрировать зрение.
Тёплая и такая родная ладонь накрывает мою руку.
- Марго, я здесь, слышишь, Марго! – я слышу его голос, но ничего не понимаю.
Сквозь свой затуманенный взор понимаю, что меня кладут на носилки.
- Антон, не уходи, – шепчу я в бреду.
Лифт закрывается, гул в ушах стоит неимоверный. Тёплая ладонь все ещё держит меня.
- Антон… скажи… Антон… – путается сознание.
- Я здесь, родная, я здесь, – слышу я.
Где он? Почему я ничего перед собой не вижу? Что случилось? Все ли с ним хорошо?
- Кто едет с нами в больницу? – слышится грубый мужской голос, – родственники есть? Или близкие друзья?
- Я, – выдаёт Зимовский.
- А вы кто? – спрашивает этот мужик-врач.
- Я ее муж, – уверенно отвечает Антон, – я поеду с вами.
Муж! Капец блин, что он о себе возомнил! Мой разум явно пытается спорить с сознанием, которое отъезжает медленно в сторону. Я хотела подняться с этих носилок и прям сразу врезать, но резкая темнота в глазах не позволила.
Пикающие приборы долбили по голове. Я открыла глаза. Кафельные стены, какие-то трубки, подсоединенные к моим рукам… где я? Я умерла?
- Марго… – я чувствую лёгкое поглаживание руки и поворачиваю голову.
Зимовский сидит около меня, и держит меня за руку. В его глазах столько боли и столько нежности. Первый раз я вижу такое.
- Антон, ты…
- Тише, – он продолжает нежно меня гладить по ладони, – я здесь.
- Где я? – пытаюсь спросить.
- В реанимации. И я обещал сказать врачу, когда ты очнешься, – тихо шептал мой зам.
- Не уходи, – во мне нарастала паника и я крепче сжала его ладонь, – пожалуйста, не уходи…