Бродяга долго смотрит мне в глаза, молчит. Он совершенно серьезен, непривычно видеть его таким. Потом уголки его губ чуть вздрагивают, он щурится, будто изучает что-то крайне интересное.
– Ладно. Можешь жить. Но давай договоримся сразу. – Он смотрит по сторонам, потом на меня. – Если ты намерена болтать об этом, сдать меня или считаешь, что рассказать сестре, подружке, папочке – это не страшно, лучше сразу проваливай. Ты можешь меня погубить, ты это понимаешь?
Я быстро киваю. Бродяга качает головой.
– Я наверняка об этом пожалею. Пошли, провожу тебя домой.
Соскальзываю с подоконника, руки Артема оказываются на моей талии, и тело снова охватывает жуткий жар.
– Ты же не собираешься меня больше… целовать?
– Э-э… нет. Охранник уже ушел и пока не вернется.
– О, хорошо. Отдашь мой бант?
– Не-а, это военный трофей.
Трофей. Интересно, сколько у него таких?
Ладонь Бродяги обхватывает мою, сердце до сладкой боли сжимается в груди, по коже бегут мурашки. Мы идем по темным коридорам, которые путаются между собой, и, если меня сейчас тут бросить, я вынуждена буду остаться в этих стенах навсегда, как Кентервильское привидение. В итоге не замечаю, как мы оказываемся перед незнакомой мне дверью.
– Это…
– Вход для персонала, можешь не запоминать, больше он тебе не пригодится. Жди здесь, я быстро переоденусь. – Он кивает на что-то вроде подсобки рядом с выходом и исчезает там не дольше чем на пару минут.
Бродяга возвращается в джинсах и клетчатой темно-красной рубашке поверх фирменной белой майки. Снова берет меня за руку и на этот раз тянет на улицу, где я наконец делаю глубокий удовлетворенный вдох.
– Испугалась?
– Честно говоря, нет. – Я пожимаю плечами. – Ты ответишь на мои вопросы?
– Если они мне понравятся, – уклончиво отвечает он.
– Хорошо, а как ты будешь меня провожать?
– Мы поедем на моем транспорте.
– Хорошо.
У него машина есть? Ох, плевать какая, Бродяга повезет меня домой и будет отвечать на мои вопросы. Лучше не придумаешь, чтобы влюбиться окончательно. И когда я начну беречь свое сердце и нервы?
Артем протягивает мне руку, а я на нее смотрю, будто все, что было до этого, ерунда, а идти, держась за руки, – серьезно.
– А можно, прежде чем я приму твою руку, задам первый вопрос?
– Ну, попробуй.
– Я все время слышу о твоих девушках.
– Что смущает?
– Что я… ты меня уже дважды поцеловал…
– Не переживай. – Он дружелюбно улыбается, пожимает плечами. – Обещаю, больше я тебя целовать не стану. И официальной девушки у меня нет, так что тебе нечего бояться страшной мести.
У него нет девушки! И он меня больше не поцелует…
Транспортом Артема оказывается трамвай, на который я смотрю с искренним интересом. Высокие ступеньки, скрипучие двери и практически полностью пустой вагон. Огоньки отражаются в большом квадратном окне, за которым мелькает вечерний город, и я никогда не видела его с такого ракурса. Обычно я сижу ниже, еду быстрее. Нет остановок, времени все рассмотреть.
– Ты чего зависла?