Похоже, имеет место быть определенные вибрации, не находите?
Тем временем мама шумно выдыхает, схватившись за край стола, а потом опускается на стул и пару раз кивает.
- Сумасшедшая…
Не поняла?
Хмурюсь. Мама издает смешок, потирает лицо и вскидывает на меня взгляд. Улыбается…
Она так нежно улыбается…
И снова. Вы не подумайте, что она у меня замороженная селедка — это не так. Она все еще женщина, способная любить всем сердцем, просто без красивых слов. И с очень редкой улыбкой на губах…
- Ребенок?! Это же хорошо, Кира! Малыш…боже! Иди, я тебя хоть обниму…
Я делаю неловкий шаг вперед, а она добавляет.
- Ребенок…я думала, что-то случилось, раз ты так резко захотела приехать! Но…Кир, ты чего?
Чего я? Чего…
Случилось, мама. Вот чего. Твоя дочь — идиотка и грязная шлюха, которая…
- Кир?
Молчу. Слов у меня нет чисто физически, клянусь. Как будто язык заморозился, а горло сцепилось судорогой. Ни дать ни взять, онемение! По психологическим причинам…
Мама тихо вздыхает.
- Значит, все-таки случилось.
Киваю пару раз. В нос ад просто! Так колет, и внутри так телепает. Она пока ничего не знает, и как бы я хотела, чтобы она и дальше не знала, но…проблема в том, что мама воспитала меня иначе. За любую провинность нужно отвечать. Так она учила меня ответственности, само собой, и я знаю, что ответственно будет рассказать историю целиком, а не утаить все самые гадкие подробности. Просто…блядь, как мне хочется поступить малодушно! Как же хочется…скрыть. Взять и опустить такую важную деталь, как «отец-моего-ребенка».
«Забудь, это нереально» — шепчет разум.
«Разве ей обязательно знать?» — отбивает сердце.
Я на перепутье. Балансирую между «правильным» и «удобным». Куда идти? Без понятия…Точнее, понятие-то у меня есть, но кто бы знал, как хочется это понятие послать в пешее эротическое.
Или в лес.
Или в вольер к собакам. Черт! Сколько заманчивых маршрутов…
- Ясно. Отец сбежал?
Я вздрагиваю, будто она отвесила мне пощечину. Все настолько очевидно?
Мама вздыхает еще раз, а потом вдруг подается вперед и бережно берет меня за руку, так легко приковывая к себе все мое внимание.
- Кира, отец — это не самое важное. Не переживай. Тебя же я вырастила, и его тоже вырастим.
Жесть.
Такой нокаутирующий удар по совести — это не иначе как жесть! Другого слова я придумать не могу, сжимаясь до размеров маленькой соринки.
Она мне верит.
Она смотрит мне в глаза с таким доверием, и…
Нет, я просто не могу. Разочаровать ее своей связью кажется ничем по сравнению с разочарованием от моего вранья.
- Это Эмиль, – говорю еле слышно.
Мама хмурится.
- Что ты сказала? Не услышала. Пов…
- Я сказала: это Эмиль! – повышаю голос, но сразу роняю его до шепота, – Он отец этого ребенка.
Проблема в том, что, несмотря ни на что, мы с мамой очень близки. Она все знает о моей жизни и когда-то даже с большим воодушевлением говорила про моего начальника. Нравился он ей. В смысле, а как иначе? Эмиль спас меня, протянул руку помощи…не один раз. Понятно, что при таких раскладах, любой любящий родитель будет относиться хорошо.
Но.
Мама всегда предупреждала меня, что я подхожу слишком близко. Само собой, она не знала о моих чувствах — я никому о них не рассказывала, разве смогла бы? Очень сомнительно. Просто…мама считает, что мухи отдельно, котлеты отдельно: в семью своей подруги можно приходить в гости, но очень важно соблюдать дистанцию. Чтобы потом плохо не было.
А я не соблюдала.
И она все быстро складывает. Судя по вмиг вспыхнувшему взгляду.
Я не дышу. Смотрю на нее в ответ, как загнанный олень смотрит в дуло охотника. Застыла. Мама…пожалуйста…
- Я надеюсь, – говорит она тихо, но угрожающе, – Что в вашей Москве живет не один Эмиль, потому что иначе…
- Нет, мам. Это он. Тот самый…