Оказалось, монна позаботилась не только о цветах для украшения дома. Среди уймы коробок в гостиной она отыскала ту, в которой лежали аккуратно уложенные венки и бережно вручила их нам.
Я осторожно переняла у нее необычное украшение и на секунду прониклась его очарованием. Нежно — розовые бутоны на тонких стеблях были сплетены с белоснежными колокольчиками, а вдоль них на невидимых нитях свисали жемчужные капельки. Воздушный и изящный венок выглядел так красиво, что я не могла дождаться его примерить, поэтому тут же распустила привычную косу и надела его.
Мое отражение было… красивым. Дивные цветы в волосах, рисунок перламутровых капелек вдоль красных локонов, праздничный наряд…
Но, глядя в зеркало, я не видела себя настоящую. Весь сегодняшний день я провела с ощущением, что у меня в груди зияет громадная пустота. Будто оттуда вырвали что — то жизненно важное. И никакие, даже самые красивые цветы и жемчуг не могли этого исправить.
Ещё раз взглянула на себя в зеркало. Пора взрослеть и набираться ума. Провела руками по волосам, поправила душистый венок и выпрямила спину. Так— то лучше. Сегодня праздник — а значит, никаких унылых мыслей!
Нескончаемые причитания монны прервал стук в дверь. Юджиния быстро глянула на часы и махнув рукой, чтобы мы быстрее исчезли из виду, направилась принимать гостей.
Я стояла у зеркала, что находилось за ширмой, и замешкалась у него буквально на секунду. Высокие двери прихожей распахнулись, впуская гостью. До меня донесся уверенный стук каблуков и шелест одежды. Я уже собиралась выйти, но тут раздался голос монны.
— Евгеника, дорогая! — опекунша расплылась в приветствиях. А я поняла, что знаю это имя.
— Юджиния, — на стекле я увидела, как демоница приобняла монну руками в тонких чёрных перчатках. И весь её наряд был чёрным — знак траура. Сомнений в том, что это жена покойного наместника Сатукросса, не оставалось.
Сердце неистово стукнулось о рёбра. Меня тут быть не должно. И её тут быть не должно. Но если я сейчас выйду, то монна узнает, где я была вчера!
— Я искренне тебе соболезную, — вопреки желанию, до меня прекрасно долетали фрагменты разговора. Оглянувшись по сторонам, я решила, что смогу в несколько больших шагов вынырнуть из гостиной незамеченной. Края ширмы закрывают выход где— то наполовину, я вполне себе могла бы протиснуться.
— Брось, — засмеялась Евгеника, — я лишь рада. Теперь между мной и Кристианом всё будет иначе, — с особенной интонацией добавила она.
Я едва не ухватилась за ту самую ширму, что прятала меня от демониц. Сердце заколотилось быстрее, во рту пересохло, дышать стало труднее. Только не Кристиан. Пускай она говорит о чём угодно, но не о нём.
— Не зря же он сорвался в Сауткросс, как только до нас долетели новости, — по— девичьи хихикнула монна.
— Вчера нам удалось поговорить, — начала демоница, и у меня тут же взмокли ладони, — я думаю, он на мне женится.
— Потрясающе! — завопила Юджиния и бросилась обнимать Евгенику. — Это невиданный успех, два удачных брака подряд. Ещё и один прямо вслед за другим. Конечно же, это почва для слухов, но, когда вы поженитесь — никто не осмелится и пискнуть.
Я закрыла рот рукой, пытаясь усмирить сбившееся дыхание. В дверь позвонили очередные гости и воспользовавшись тем, что монна с Евгеникой удалились из зала, я сбежала. Именно сбежала, не разбирая собственных шагов. Мягко и неслышно я пронеслась вверх по лестнице и влетела вихрем в свою комнату.
Дрогнувшими пальцами сорвала с себя медальон и отшвырнула. Тусклая сфера цвета янтаря приземлилась на розовое покрывало и начала мерцать. Слабый треск защекотал слух. Либо я её разбила, либо пришло сообщение.
Прикусив губу до боли, метнулась к кровати и скомкала постельное бельё, зарывая медальон под кучей подушек и одеял. Ничего я слушать не буду.
***
На улице стремительно вечерело. Жаркое солнце висело так низко, будто вот — вот зайдёт за горизонт, но только не сегодня. Арувель не просто так называли праздником солнца и любви — в эту ночь темнота отступает. Весь Наймарр затопило золотисто— красным светом, который не покинет город до самого утра.