3.
Лэйми недовольно помотал головой. Развалины тоже ушли назад. Эстакада стала ниже, теперь за окном, по другую сторону улицы, тянулась сплошная стена древних, трех-четырехэтажных зданий, ярко и пёстро окрашенных. Этот вид был уже знаком ему и его сердце вдруг часто забилось. Он не изменился с его детства - если различия и были, он не смог их заметить. Это - как и всё прочее - показалось ему счастливым предзнаменованием.
Но, оказавшись на перроне, под нависающей, темно-серой громадой вокзала - самого большого здания, какое он до сих пор видел, - Лэйми вдруг понял, что оказался совсем в другой стране. Само давящее здание было построено, разумеется, Ультра - в типичном для них массивном и тяжеловесном стиле. Но вот внутри его были почти одни только гиты - неосвещенный, несмотря на позднее время, громадный, похожий на сумрачную пещеру зал вмещал, наверное, десятки тысяч их. Казалось, что всё население города срочно решило куда-то уехать.
Лэйми, разинув рот, смотрел на одного из гитов - рослого и красивого парня - одетого, мягко говоря, странно: его штаны состояли из двух половинок - передней и задней - соединенных шнуровкой, а между ними было видно дюйма два чистой загорелой кожи, ничем более не прикрытой. Такой же была и рубаха юноши, к тому же, чуть ниже ребер она переходила в бахрому из шнурков, почти не скрывавших стройную поясницу и мускулистый живот. Его обувь составляли легкие сандалии на босу ногу, а густые темные волосы были длинными, словно у девушки. Появись он в таком виде на улице Усть-Манне - не говоря уже о Новоойрат, столице Ультра, - первый же встречный патруль отвез бы его в психушку, где он, скорее всего, остался бы до конца дней своих.
Ультра не любили сажать людей в тюрьму или, упаси Боже, расстреливать: если речь шла о политических преступлениях, ни о каком суде, конечно, не могло быть и речи. Адвокаты требовали психиатрической экспертизы - и их требования неизменно удовлетворялись. Конечно же экспертиза показывала, что "пациенты" нуждаются в самом интенсивном лечении.
В итоге никто не мог сказать, что Ультра сажают здоровых людей в дурдом - все их пациенты занимали свои места вполне заслуженно. Тайны в этом не было - даже Лэйми знал, что полкубика простого карбофоса внутривенно могут превратить любого в самого что ни на есть натурального слюнявого идиота. Впрочем, в особенно тяжелых случаях - если "пациент" не желал заполнять пробелы в своем деле... то есть, в истории болезни, приходилось прибегать к электрошоку. Пара месяцев регулярных сеансов приводила к тому же результату. Впрочем, Лэйми старался не думать об этом: он просто знал, что есть вещи, которые не стоит делать, и слова, которые нельзя произносить.
Ошарашенный, лишь сейчас осознав, что оказался в стане цивилизации, отличной от его собственной, Лэйми допустил непростительную оплошность - поставил чемодан со всем своим барахлом на пол. Он опомнился лишь, когда какой-то парень с большими ушами и неприметным костлявым лицом подхватил его и бодро отправился дальше, даже не оглянувшись на хозяина. Возмущенно завопив, Лэйми бросился в погоню. Он без проблем настиг вора и попытался вырвать чемодан - но в тот же миг вор закричал, что ЕГО грабят. Несколько мужчин мгновенно подскочили к нему, и, пока Лэйми вырывался из их крепких рук, вора уже и след простыл. К счастью, он не был столь глуп, чтобы оставить в чемодане что-то ценное, но покупка всех необходимых в дороге вещей пробила бы невосполнимую брешь в его уже основательно подорванном Лаикой бюджете.
Схватившие его мужчины не расступались и Лэйми вдруг стало неуютно. Он осмотрелся в поисках милиции, но искать её не пришлось: к ним неторопливо подошла пара дородных сержантов. Оба, конечно, тоже были гитами. Не слушая объяснений Лэйми, они предложили ему "пройти". Без всякой охоты он подчинился - только чтобы отделаться от угрюмо глазевшей на него компании. Он уже не сомневался, что все эти люди состоят в сговоре с вором.
Его завели в неприметную дверь в торцевой стене зала - в унылую, грязную и ободранную комнату, где за конторкой скучала ещё пара сержантов, потом - в неожиданно длинный коридор, кончавшийся решеткой. До этого Лэйми не подозревал, что при каждом вокзале Союза существует отделение милиции - и несколько тюремных камер.
Конвой свернул в кабинет упитанного пожилого майора - тоже гита, разумеется. Тот вполне равнодушно выслушал его бессвязные объяснения, даже не спросив примет злоумышленников.