– Да пошёл ты.
Он рванул меня за волосы так, что моя голова дёрнулась вверх, и прорычал:
– Что ты сказала, сука?
Я с вызовом посмотрела ему в глаза, и мысленно готовясь к самым ужасным последствиям, повторила уже громче:
– Я сказала, пошёл ты!
Он отпустил мои волосы и тут же дал пощечину, да такую, что я растянулась на асфальте. Но чертов ублюдок на этом не успокоился, он снова схватил меня за волосы и два раза припечатал головой об землю, так, что искры полетели из глаз.
– Ну-ка повтори, тварь, – прорычал он.
Я подняла голову, во рту был вкус крови. В голове промелькнула мысль о том, что это точно конец. Зря я соврала про родителей, теперь они меня точно убьют. Мне плевать, пусть так, но эти ублюдки не дождутся, чтобы я ползала перед ними на коленях. С ненавистью посмотрев на главаря, я собрала волю в кулак, и проговорила ещё громче, чем прежде:
– Пошёл ты нахер, долбанный урод!
Тут же последовал удар кулаком по лицу, после которого я снова впечаталась в асфальт. Жутко болела голова, в ушах звенело. Приподняв голову, я увидела как на землю капает моя кровь. Потрогала рукой лицо, губа разбита, к щеке невозможно прикоснуться. К головной боли вдруг добавилось сильное головокружение, и я снова опустилась на холодный асфальт, закрыв глаза. На удивление, мне не было страшно. Может, это адреналин, или чувство самозащиты, но не было ни паники, ни ужаса, весьма уместных в подобной ситуации.
– Так, мне надоела эта сучка, – услышала я голос своего мучителя, – Пацаны, давайте берите ее за руки, ноги. Я буду трахать ее в жопу, посмотрим, как она запоёт после этого.
И тут же я почувствовала, как чьи-то грубые руки бесцеремонно схватили меня за руки и ноги, поднимая над землёй, одновременно сзади стали задирать юбку и стягивать трусы. Ну нет, так просто я им не дамся. Изо всех сил я начала извиваться и кричать, пытаясь вырвать ногу и лягнуть кого-нибудь.
– Слышь, заткни ей рот, – услышала я ненавистный голос главного ублюдка.