— Ты не должен был этого слышать, — тихо говорит она себе под нос.
— Могу себе представить.
Она смотрит на меня, и впервые за все время мне кажется, что в ее глазах стоят слезы. Она сильная. Она имела дело со мной с самого начала, она спала со мной, она просила помочь вернуть Алексис, направилась к Хулио… во всех этих ситуациях я ни разу не видел, чтобы она плакала. Но, еб*ть, сейчас Слоан на грани срыва. Я сжимаю руку в кулак, отчаянно желая ударить что-нибудь.
— Ты ничего не хочешь сказать? — тихо спрашивает она, ее голос слегка дрожит. — Думаю, у тебя было достаточно практики в общении с глупыми женщинами, которые слишком сближаются с тобой.
Боль. Мне необходима боль. Прямо сейчас. Мне нужно почувствовать что-то сильное и постоянное, что сотрет эту бурю, ревущую в моей голове.
— Нет. Они были достаточно умны, Слоан. Никто из них не был настолько глуп, чтобы влюбиться в меня.
Я оборачиваюсь и спешу обратно тем же путем, которым пришел. Мне нужно убраться отсюда. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери. Я не могу… Мне необходимо разбить что-нибудь на мелкие кусочки, или меня разорвет в клочья.
Серьезно, я чувствую, что сейчас, бл*дь, даже дышать не могу. Она любит меня. Она любит меня, и я разрушу ее. Все испорчу. Потеряю ее. Причиню ей боль, мне нельзя доверять, я облажался, не могу справиться с мыслью о том, что произойдет, если она поймет все это и уйдет. Это отталкивает меня от нее. Я не могу… Лучше бы я, бл*дь, этого не слышал. Качаю головой, пытаясь прогнать мысли, но все, что я слышу, — я люблю его. Они повторяются снова и снова, и, самое ужасное, я не могу от них избавиться, потому что не хочу. Убегаю в страхе, но, если честно… это заставляет мое сердце чувствовать, будто оно в огне. Бл*дь!
— Зет?
Я не оборачиваюсь.
— Зет!
Не останавливаюсь.
Я не могу.
Хватаю кожаную куртку со спинки дивана; засовываю руки в рукава, практически разрывая ее по швам, когда не могу сразу ее надеть. Лэйси что-то говорит, но я не слышу ее, выхожу из квартиры и захлопываю за собой дверь.
ГЛАВА 4
ЗЕТ
В бешенстве покидаю склад, чувствуя странную тошноту. Это не то ощущение, к которому я привык. Не испытывал ничего подобного раньше, поэтому не знаю, как с этим справиться. Первое, что приходит на ум, — алкоголь, но это плохой план. Время от времени мне нравится выпить стаканчик виски, но тот факт, что ощущаю потребность в нем, заставляет отказаться от этой идеи. Это плохо кончится. Возможно, в больнице.
Несмотря на то, что мне сейчас очень хреново, я не выхожу из себя. Едва успеваю выйти за дверь, как нахожу решение своих проблем. Мужчина, скрывающийся в тени возле склада, сейчас передо мной, и это похоже на подарок свыше; моя реакция соответствует тому, что можно ожидать от такого парня, как я, умноженное на тысячу. Я в бешенстве. И не только. Я вне себя, и это вызывает во мне желание вбивать кулаки в предметы. В данном случае, в лицо незнакомца.
В середине первого замаха понимаю, что этот парень не незнакомец. Это Андреас Медина. И в его руке узкий, зловещего вида клинок, который направлен на меня.
Ни. Х*я. Подобного. Мне наносили столько ударов, что хватило бы на всю жизнь. И больше никогда не позволю человеку погрузить сталь в мое тело. Я издал рев, схватившись за запястье Андреаса. На лице ублюдка появляется выражение удивления — должно быть, он думал, что ему удастся наброситься на меня, — а затем в его глазах вспыхивает боль, он опускает свое оружие. Мне практически не приходится применять силу; причина этого проста. Я сломал руку Андреасу в комплексе почти три недели назад, и несмотря на то, что он не носит перевязь, его рука не зажила. Я отвожу левую руку назад и бью ею по его голове, отчего он отлетает в сторону и падает на кучу смятых картонных коробок.
— Бл*дь! — шипит он. Мгновение он разводит руками и ногами, словно перевернутая черепаха. Ему не удается встать; я не позволяю ему этого. Упираюсь подошвой своего ботинка в спину Андреаса и толкаю парня. Его нос врезается в бетон.
— Ага. Бл*дь, правильно, засранец. Ты только что совершил огромную ошибку.
— Ты совершаешь ошибку, приятель. Я убью тебя нахр*н!
Смятение, в котором я находился несколько минут назад, исчезло; это словно рождественское, мать его, чудо. Пуф… просто испарилось. Я привык к этому. Ничего не чувствую, словно лишился эмоций. Так благодарен, что мог бы пожать руку этому человеку.