— Просто сдайся, Ренни, — сказала она почти грустным тоном.
— Если ты искала какого-нибудь легкомысленного бету, Мина, то вхождение в комплекс МК, вероятно, было не самым умным твоим шагом.
— Я не искала никакого мужчину, — сказала она, на долю секунды скосив на меня свои чертовы гипнотические карие глаза. — Я выполняла работу. Я пытаюсь выполнить работу. Ты просто пытаешься…
— Сделать тебя горячей, потной и голой подо мной?
Она на самом деле немного фыркнула на это, вероятно, не ожидая этого, и я увидел, как ее редкая улыбка осветила ее профиль. — Я хотела сказать, смешать бизнес и удовольствие.
— Я тоже так сказал. Но в лучшей версии, — сказал я, тоже улыбаясь, когда мы свернули на тропинку к пристани, где находилась «Фалилья» — темно-синее здание, стоящее на сваях в воде, с гигантской террасой, на которой мне еще только предстояло сидеть и есть или пить. Прожил в городе много лет и до сих пор почти не видел достопримечательностей.
Из всех парней в лагере я, вероятно, меньше всего знал семью Грасси. Я знал о них. Я знал, как работает их бизнес. Но, может быть, за все те годы, что я прожил рядом, я обменялся с ними всего несколькими словами. Мы просто не часто соприкасались локтями.
Существовала иерархия преступников, как и в любом обществе. Наркоторговцы, банды, сутенеры — все это дерьмо было на самом дне. Затем, где-то посередине, у вас были свои торговцы оружием, картели, подпольные азартные игры и все такое. Выше у вас были свои устоявшиеся синдикаты: мафия во всех ее разновидностях — итальянская, русская, ирландская и т. д.
Таким образом, семья Грасси с их доками и их ценностями итальянской мафии старой школы была на пару ступеней выше нас, байкеров, торгующих оружием. Они одевались, вели себя и общались как таковые. Ты точно не наткнешься на Луку или Маттео у Чаза в пятницу вечером.
Черт, когда мы вылезли из машины и я огляделся, я действительно почувствовал немалый дискомфорт, войдя в «Фамилью» в джинсах, ботинках, белой футболке и кожаном жилете. Мина, чертовски шокированная, выглядела так же неловко, когда мы шли к дверям. Это было такое место, где вы носили костюм или, по крайней мере, рубашку или маленькое черное платье.
Но мы не ужинали. А ресторан еще даже не открылся.
— Приспешники? — спросил швейцар, сдвинув брови.
— Ренни, — кивнул я. — А это Мина из Хейлшторма. Нам нужно поговорить с Энтони и Лукой.
— Знаешь, — сказала Мина, когда он кивнул и вошел внутрь, чтобы найти своих боссов, — я думаю, что этот парень был важной фигурой в Нотр-Дам (прим. перев.: Нотр-Дам была американская футбольная команда, которая представляла Университет Нотр — Дам в футбольном сезоне 1892 колледжа. Вехой сезона стала первая игра с 50 очками в истории Северной Америки и первая ничья).
— Большой любитель футбола в колледже? — удивленно спросил я.
— Разве я похожа на большую футбольную фанатку колледжа? — ответила она с ухмылкой. — Нет. Я не очень люблю спорт, но я живу в месте, полном мужчин. Я никуда не могу пойти, не подслушав какой-нибудь спортивный разговор. Но я говорю тебе, что этот парень был Бойцовским Ирландцем (прим. перев.: спортивная команда университета Нотр-Дам).
— Проходите, — сказал швейцар, возвращаясь на свой пост.
Я потянулся к двери и придержал ее для нее. Она шагнула внутрь, затем остановилась и повернулась к парню. — Тебе повредило колено или тебя пнули за наркотики?
Парень медленно приподнял бровь, на его губах появилась улыбка. — Колено. Разрушило мои шансы на профлигу. Я бы тоже прошел весь этот путь.
Мина посмотрела на меня, приподняв бровь в очень «я же тебе говорила» изгибе, прежде чем войти внутрь.
— Большое спасибо, чувак, — сказал я, посмеиваясь. — Как будто ей нужно было больше эго, чем у нее уже есть.
— Нет, она как зефир внутри, — удивил он меня, сказав. — Пройди через жесткий внешний слой, и все там тошнотворно сладкое. Энтони не любит, когда его заставляют ждать, чувак, — напомнил он мне, и я кивнул и вошел внутрь.