Но окна квартиры выходят во двор, и Максим наверняка видел, что у меня горит свет. Да и прятаться от собственного мужа — как-то совсем по-детски.
Открываю, но остаюсь на пороге, не давая пройти в квартиру.
— Зачем ты пришел?
Снова розы, яркие, нежные, ароматные, такие красивые, что глаз не оторвать. Но только для чего? Мириться явился? Так пробовали уже, проходили, вскоре все возвращается на круги своя. И становится еще хуже. Зачем мне подарки, если завтра снова будет работа допоздна, пациентки, томно вздыхающие в его присутствии, и еще много-много всего?
— Вер, мы как дети малые с тобой. Ну, неужели не сможем договориться? — он улыбается, а меня воротит от этого его показного тепла.
— Почему же, сможем. Ты готов все изменить? Свое отношение к работе, к чужим бабам, подставляющим груди, чтобы ты пощупал? Готов выбрать меня и нашу семью, а не это все?
Максим хмурится.
— Ты хочешь, чтобы я ушел с работы?
— А если я скажу «да», ты уйдешь? — на самом деле не хочу, но мне важно видеть его готовность что-то поменять. И я нарочно выбираю то, что ему сложнее всего. Пусть откажется от самого дорогого, хотя бы на словах… если я в самом деле ему нужна.
— Вер, зачем ты так? Неужели правда думаешь, что станешь счастливой, если я буду сидеть рядом и потакать всем твоим капризам? Самой же уже через несколько дней надоест.
— А ты попробуй. Вдруг мне понравится?
— Я тебя не узнаю, — он опускает голову, так внимательно рассматривая пол под ногами, словно там рассыпано что-то ценное.
— А я — тебя, — парирую, чувствуя, как внутри снова разгорается раздражение. Все-таки лучше было не открывать дверь. По крайней мере, хоть очередного скандала избежала бы. — Ты стал совсем не тем человеком, которого любила когда-то.
— Это так странно звучит… в прошедшем времени, — задумчиво произносит Максим, поднимая на меня глаза. — Значит, больше не любишь?
Я хватаю губами внезапно ставший горьким воздух. Задыхаюсь от разрастающейся в груди боли и быстро выплевываю, не задумываясь о том, что произношу:
— Знаешь, иногда мне вообще хочется, чтобы тебя не было. Если бы ты умер, например… Поплакала бы и забыла, а не терзалась бы так, мучительно и бесконечно…
Он резко бледнеет, ошеломленно уставившись на меня, будто не верит, что услышал это. Я и сама не верю. Губы жжет, не могу не понимать, что перегнула палку. Это уже слишком, я никогда в жизни, даже в самые тяжелые минуты не желала ему смерти. Но вместо того, чтобы извиниться, сказать, что пошутила, погорячилась, продолжаю молчать. А он, простояв еще какое-то время, разворачивается и резко уходит, так и не сказав ни слова.
Глава 35
Едва за ним закрывается дверь, внутри как будто что-то обрывается. Я словно оказываюсь на краю пропасти. Смотрю в зияющую под ногами бездну и понимаю, что не смогу удержаться. Меня уже несет туда, затягивает на бешеной скорости.
Как могла сказать такое? Конечно, я хотела бросить ему в лицо какую-то колкость, зацепить посильнее, но не настолько же. Погрязла в жалости к самой себе до такой степени, что перестала адекватно оценивать ситуацию.