— Что на неё нашло?
Я вздохнул.
— О, я был засранцем, вот и всё.
Чейз насмешливо рассмеялся.
— Ты? Не могу в это поверить.
Я слегка подтолкнул его.
— Куда ты вообще собрался? У тебя ведь сегодня нет занятий?
Чейз записался на несколько занятий в университете штата Аризона. На это его подтолкнула Сэйлор — ещё одна причина, по которой я должен быть ей благодарен.
— Нет, — медленно ответил он с настороженным выражением лица. Я уставился на брата. Обычно он вообще не был скрытным типом. За этим что-то стояло.
— Я просто иду в торговый центр, — сказал он, не глядя мне в глаза.
— Для чего?
Чейз пожал плечами.
— Там есть аквариум, я хочу пойти посмотреть.
— О чём ты говоришь? В торговом центре нет аквариума.
— Есть, — настаивал он с усмешкой, пятясь к выходу. — В торговом центре есть аквариум, и я иду туда провести исследование.
— Неважно, — пробормотал я. — Не дай акуле себя укусить.
— Этого не произойдёт. Не сегодня. Чем будешь заниматься ты? Ты работаешь?
Я почесал в затылке. Мы с Чейзом часто работали в качестве охраны на спортивных мероприятиях в университете.
— Я не знаю. Какой сегодня день?
— Пятница.
— Тогда нет. Завтра я должен работать на первом футбольном матче.
Чейз кивнул. Он указал большим пальцем на закрытую дверь спальни.
— Будь с ней поласковее, хорошо?
— Я работаю над этим.
Как только Чейз ушёл, в квартире воцарилась невыносимая тишина. Порывшись на кухне в поисках чего-нибудь съестного, я нашёл буханку хлеба, который ещё не заплесневел, и положил несколько ломтиков в тостер. У нас закончилось масло, поэтому я съел их без ничего.
Сэйлор не выходила из своей комнаты. Я постоял в коридоре несколько минут, надеясь найти, что ей сказать. Мне нравилась Сэйлор, правда нравилась. Она была милой девушкой, которая сделала моего брата невероятно счастливым. Ради всего святого, мы выросли в одном городе, и нам должно было быть о чём поговорить.
Вероятно, в этом состояла моя проблема.
Разговоры на самом деле были не моим коньком, особенно когда дело касалось женщин. Встречалось много таких, кто пытался привязаться ко мне на более постоянной основе, но я никогда не интересовался ими. Это была не их вина, просто я не подходил для отношений.
Вздохнув, я вернулся в гостиную. Усталость практически испарилась. На самом деле я пожалел, что не нахожусь в постели с Трули и не занимаюсь чем-то другим, кроме сна. Мой член мгновенно вытянулся по стойке смирно, когда я вспомнил о чёрном кружевном лифе, скрытом под платьем. Бля, она чуть не убила меня этой штукой. Я уже много лет не был так близок к тому, чтобы кончить прямо в штаны. Трули определённо была кем-то особенным, и я не собирался сожалеть о прошлой ночи, как бы Сэйлор ни злилась по этому поводу. На самом деле, я бы с удовольствием вышел на бис, сумей Трули преодолеть свою очевидную вину за случайный секс.
«Если она сделала это однажды, она сделает это снова».
Такое было возможно. Я заставил её кончать множество раз — рукой, членом, ртом. Трули наслаждалась каждой чёртовой грязной минутой.
Поскольку с такими мыслями я не мог ходить, мне оставалось лишь делать глубокие вдохи, пока эрекция не ослабла. Как только восстановил над собой контроль, я заметил в углу за диваном свою гитару. Я схватил её и, переводя дыхание, опустился на диван. Этот инструмент помог мне пережить больше тяжёлых моментов, чем я хотел признавать. Я купил его в ломбарде в Эмблеме летом перед выпускным классом средней школы. Я никогда не брал уроки, но научился настраивать и играть основные аккорды самостоятельно. Парни всегда умоляли меня как-то использовать свой голос, но я не мог представить себя на сцене, под светом прожекторов и кучей мудаков в зале, которые ждут, что я всё испорчу.
Пальцы лениво пробежали по струнам, и меня захлестнула волна умиротворения. Большую часть времени я ходил нервный, в напряжении, казалось малейший толчок мог заставить меня провалиться во тьму. Если пил слишком много, алкоголь попадал мне в голову, и единственное, что я мог видеть, — это лицо, которое я стремился забыть и готов был сделать всё ради этого. Я не считал его своим отцом. Насколько я мог судить, у нас троих отца никогда не было. Но в те моменты, когда этот кусок дерьма прорывался вперёд, ухмыляясь, как настоящий злодей, я чувствовал, как во мне поднимается инстинкт убийцы.