— Боже мой. — Начинаю плакать, не в силах сдерживать эмоции. Немыслимо жить хочется. Выбраться из этого непонятного места. Почему именно я? Где и зачем? Вопросы, на которые никто ответить не может. Ужас разрушает все. Зловещая тишина в этой комнате раздирает сознание. Что надо людям, которые насильно привезли меня в неизвестное место? Опускаю взгляд, рассматривая свое тело. Замечая несколько крупных ссадин на ногах и руках, в районе запястьев. Следы от пальцев, отставленные ублюдком, который меня схватил. Я должна как можно быстрее выбраться отсюда, и вернуться домой. Дергаюсь, принимая попытки подняться с кровати. Начинаю плакать сильнее, осознавая, что все переходит в безнадежную истерику. Лихорадочно скидываю на пол мешающие белые простыни.
— Тихо, прошу тебя, не плачь. — Блондинка хватает меня за руки, стараясь удержать на месте. — Успокойся. Если ты будешь буйно себя вести, кто-нибудь явится, чтобы сделать укол. — Шепотом. Словно кто-то посторонний услышит ее слова, и правда, придет. — Ты же не хочешь провести еще несколько суток в бреду?! — Отрицательно мотаю головой, захлебываясь слезами. Смыкаю губы, чтобы не заорать в полный голос. Девушка отпускает мои руки, наливая еще одну чашку полную воды. Протягивает, чтобы успокоить. Всего несколько глотков, и она пуста. Всю колотит. Волоски на теле от ужаса дыбом становятся. Замечаю, что в этой маленькой комнате, теперь все больше напоминающую тюремную камеру, всего одно окошко. Под самым потолком. Чтобы никто из нас не дотянулся до него. Но даже если бы мы смогли, ничего бы не вышло. Стальная частая решетка. Все предусмотрено. — Как тебя зовут? — Девушка с трудностью произносит этот вопрос по-английски, и я понимаю, что она не американка.
— Клео. — Хватаю ртом недостающий воздух. Облизываю губы, которые опять сушить начинает. Хочется моментально задать взаимный вопрос, но девушка опережает.
— Магдалена. — Взгляд опускает. С мыслями собирается, чтобы продолжить этот разговор. — Я родилась и выросла в Польше. Черт, никогда бы не подумала, что окажусь в подобной ситуации. — Судорожно вздыхает. Ощущаю, что ей чертовски сложно дается этот разговор. Но мысли отягощают. Покоя не дают.
— Почему ты здесь оказалась? — Не понимаю, зачем спрашиваю, ведь я сама не знаю ответа на этот мучающий вопрос.
— Меня парень продал. — Стыдливо глаза снова отводит. — За свои огромные долги. Думала, что он любит. — Тихо всхлипывает, и возвращает на меня свой взгляд опустошенный. Наполненный разочарованием и болью. — Но я просто сама себя обманывала. Этот мерзавец с легкостью отдал меня в руки этих ублюдков, лишь бы спасти собственную задницу. — Усмехается безнадежно. Смахивает слезы с лица тыльной стороной ладони, стараясь держаться, оставаясь сильной, во что бы то ни стало. — Обещал, что это будет всего лишь работа. В доме польского консула, который живет где-то на ближнем Востоке. И даже в это вранье, как дура поверила. — Смыкает губы, сдерживая слезы. Чтобы больше не давать свободу горьким слезам. — Меня увезли насильно. Обкололи какой-то дрянью, чтобы лишить сил и памяти. Очнулась уже в этой комнате. Немного вспомнив, что происходило по дороге. — Замолкает. Воспоминания, как и для меня жестоки и болезненны. Но если я вообще не понимаю, почему здесь нахожусь, то Магдалена хотя бы знала истинную причину. Боже, насколько омерзительными, оказывается, бывают мужчины? Впервые осознаю, что я вообще не способна в людях разбираться. Не научилась. Наверно потому, что общение было ограничено. Большую часть своего времени находилась дома. Не решаясь перечить отцу. — Клео, а ты почему оказалась здесь? — Спрашивает с осторожностью, смотря прямо в глаза. А я не знаю, что ответить блондинке.
— Не понимаю. — Обессиленно пожимаю плечами. В душе, словно огромная дыра выжжена. — Мы с подругой отдыхали в Испании. Были в каком-то ночном клубе. Потом мне стало плохо, и я вышла на улицу. После чего практически ничего не помню. Кроме посторонних голосов и смеха. И темнота. А вот сейчас я здесь. — Слезы душат в глотке. Немыслимо хочется разреветься, но я не позволяю себе этого. — Я никогда и ни кому не делала ничего плохого. — Будто убеждая не только Магдалену, но и себя тоже.
— В нашей жизни ничего не происходит без причины. — Смешок. Ироничный. Несмотря на свою юность, эта милая девчонка успела ощутить всю жестокость этого мира, от которой так старательно уберегал меня отец.