— Хорошо, — с легкостью отвечает он, опускаясь на пятки. — Тебе нужна отдельная комната?
Черт возьми, разве это не сексуально, что он так быстро предлагает ей приватное место? Другие ее партнеры всегда уговаривали преодолеть дискомфорт.
— Нет, — успокаивает она его. — Мне просто нужно отдышаться.
— Не торопись, — отвечает он, отводя взгляд в угол комнаты. Учили ли этому на уроках чистокровного этикета, или это догадки самого Драко?
Она ловит себя на том, что рассматривает выпуклость на его брюках и, краснея, закрывает глаза. Она должна ответить ему таким же вниманием.
Гермиона откидывает голову на матрас, слыша скрип кровати в ответ. Прижимает ладони к глазам, делает несколько глубоких вдохов, пытаясь забыть о невероятном мужчине перед ней. У нее получится это сделать. Всего лишь секс с самым потрясающим человеком, которого она когда-либо встречала. Она сама попросила его об этом. Драко не знает, что это не первый половой акт с ней. И уже не узнает.
Она выдерживает еще одну паузу, а затем говорит:
— Все.
— Точно? — спрашивает он.
— Я готова, — Гермиона убирает руки от лица.
— Ты уверена? — он переспрашивает, не сводя с нее глаз, когда она чувствует прикосновение его руки к ее лодыжке, словно параллель с первой встречей.
— Да.
Она говорит четко. Его глаза загораются.
У нее есть секунда, чтобы задуматься, смогут ли они снова настроиться на нужный лад, прежде чем его руки оказываются на бедрах, медленно снимая первый чулок. Он целует каждый обнаженный участок, не торопясь. Ее пальцы сжимаются в туфлях.
— Ты хочешь начать с этого? — спрашивает она, пытаясь не ерзать от пульсации в теле, которая пронзает от прикосновений.
— Грейнджер, что тебе было непонятно в слове «исследовать»? — говорит он в кожу под коленом.
— Нет, я просто… — начинает она, не зная, как закончить предложение, когда слышит:
— Тихо.
Он предупреждающе щиплет ее за внешнюю часть икры. Это ощущение отдается дрожью во всем теле.
Она замолкает. Драко продолжает осыпать поцелуями внутреннюю сторону икры, его губы легко касаются кожи, когда он добирается до ее лодыжки, поднимает ступню и отводит колено назад, двигая ею, как куклой. Приподнимает, якобы для того, чтобы лучше дотянуться до застежки ремешка на внутренней стороне, но он даже не пытается скрыть ухмылку, расстегивая ее и грациозно стягивая туфлю с правой ноги.
Гермиона заставляет себя не краснеть от того, насколько она открыта и уязвима. Она ощущает прохладный воздух комнаты в изгибах тела, и это вынуждает ее чувствовать себя выставленной напоказ. После одного плавного движения чулок так же исчезает. Драко наклоняется, чтобы отложить одежду и обувь в изножье кровати. Когда он возвращается в прежнее положение, то начинает пощипывать кожу прямо над лодыжкой, потом его пальцы скользят под ленту другого чулка.
Он уделяет много внимания и левой, и правой ноге, его поцелуи легкие, как перышко, но поддразнивающие. Ощущение мягкой ткани чулок, скользящей по бедрам, делает ее кожу сверхчувствительной. Кажется, что этот процесс нужен только для того, чтобы прикоснуться к каждому нервному окончанию на ее теле. Гермиона чувствует все, что дотрагивается до кожи: оголяющее кружево нижнего белья, натянутое на бедре, прикосновения волос к плечам, зубчатый край ленты бюстгальтера, доходящий до талии — тонкая и текстурная ткань прикрывает грудь. Она слышит свое дыхание: неровное, поверхностное, тихое, когда Драко задевает особенно чувствительное место. Пальцы сгибаются на прохладном покрывале.
Драко окидывает взглядом обнаженные ноги, которые широко разведены. Гермиона беспокойно ерзает. Мог ли он узнать ее по ногам? Возможно ли это вообще? Но затем он продвигается вверх по кровати, ладони скользят по голеням Гермионы, потом по бедрам. И хватают за задницу. Он удерживает ее на месте, пока наклоняется, чтобы засосать синяк на бедре. Ее живот сжимается от такого неожиданного действия. Она задерживает дыхание.
Когда Драко заканчивает, то прокладывает свой путь от бедра до пресса, прежде чем пройти языком по линии живота. Его руки держат ее бока, когда он оказывается лицом у груди.
— Привет, — говорит он, глядя прямо на них.
Она тут же приходит в недоумение.
— Ты только что поздоровался с моими сиськами? — спрашивает Грейнджер.
Он не удивляется.