— На острове снесло метеовышку. Туда ей и дорога, но надо решить, ставить ли новую. Что думаешь?
— Дорого.
— Хо! Ну, конечно, дорого. А что в наши времена дёшево? Разве что совесть, кхе-кхе.
Я поморщилась, а она кивнула на стол. Бабушка по старинке вела большой, вручную разлинованный журнал, куда вносила все плановые расходы. Сумма напротив метеовышки стояла неприятная.
— Лучше по весне обновим в порту грузовой дебаркадер, — нахмурилась я.
Бабушка цокнула языком и покачала языком.
Как и многие пожилые колдуны, она любила вспоминать другие острова, богатые и привольные. Но безжалостные хроники говорят: таких островов никогда не было. Трава была зеленее разве что в ностальгических воспоминаниях.
— Я запретила всех посторонних гостей, — предупредила я. — Если нужно кого-то пригласить, скажи мне, я сама встречу.
Бабушка недовольно фыркнула, но ничего не сказала.
Она полагала, вероятно, что этот Асджер был новым хахалем Ливи, — потому что если кто-то из Бишигов и проявлял безответственность, это всегда бывала она. Собственно, я и сама в первую очередь позвонила сестре, но она буркнула рассеянно: «А это кто?» — а потом у неё там что-то зазвенело и разбилось, а сама Ливи выругалась так грязно, что непонятно было, как вообще можно доверить этой женщине ребёнка.
Мы обсудили ещё преимущества мобильных дебаркадеров перед стационарными, главным из которых была сравнительная дешевизна, но оттягивать бесконечно было нельзя, — и незадолго до полуночи я постучалась в комнаты своего мужа.
Я немного надеялась, что он уже спит, но этому не суждено было сбыться. Ёши открыл почти сразу: он был одет в домашние халаты, шёлковые и вышитые, но всего-то двухслойные, и держал в руках нечто вроде плоского шила.
— Давайте не сегодня, — устало вздохнул Ёши. — Я ценю ваши старания, но, право слово, сегодня совсем не в настроении для…
— Не переживайте, — мрачно ответила я, — вы меня тоже не впечатлили. Что это и почему вы этим в меня тыкаете?
— Клюкарза, извините, — он наконец опустил инструмент и, увидев мой вопросительный взгляд, пояснил: — для резьбы по дереву.
— Я могу войти?
— Заходите.
В кабинете и гостиной было темно, зато в мастерской — полный свет, и эта комната выглядела самой обжитой из всех. На столе сидел деревянный заяц, ещё довольно грубый, но уже узнаваемый, а рядом в футляре было разложено ещё штук сорок таких «клюкарз», в которых я наконец распознала разновидность стамески. Деревянную стружку Ёши аккуратно сметал в жестяную банку.
— Вы хотели?..
Я опомнилась и отвлеклась от обстановки:
— Хотела уточнить, знаете ли вы Асджера Скованда.
— Конечно, — он пожал плечами, сел за стол, взялся за инструмент и принялся ковырять им заячью спину. — Меня уже спрашивали, или вы решили делать за полицию их работу? Мы с Асджером учились вместе.
— Это вы велели горгульям его пропустить?
Ёши обернулся и посмотрел на меня с сомнением.
— Нет, — медленно сказал он, вглядываясь в моё лицо. — С чего бы? Мы не так чтобы активно общались.
— Вы уверены? — с нажимом повторила я.
— Прекратите.
Какое-то время я сверлила его взглядом, а он правил изгиб заячьего бока.
— С сегодняшнего дня все гости только через меня, — наконец, сказала я. — Я отдала горгульям новый список допущенных лиц, лично вы в нём есть. Если планируете кого-то пригласить, сообщите мне заранее.
— Как скажете, — невозмутимо согласился Ёши. — Если это всё, могу я продолжить?..
— Да, — я поджала губы. — Конечно. И вас не было на завтраке — это почему?
— Я часто работаю по ночам.