— Это дом моего друга. Принадлежал моему другу. Он умер, — я закрыла глаза, а затем широко открыла их и огляделась вокруг, на полки, на которых всё ещё стояли его ящики с инструментами, на рабочий стол, покрытый скрученной деревянной стружкой, на ряд школьных трофеев, которые он выиграл за плавание.
— Он умер здесь?
— Нет. Но он пытался закончить свою жизнь здесь.
Моё тело ощущалось как комната, в которой отключилось электричество. Самая тёмная тьма затопила меня. Я так сильно скучала по Блейку. Так сильно.
— Мне жаль.
Я судорожно вдохнула.
— Не могли бы мы прогуляться, Катори?
Я уставилась на Борго, на волну серебристых волос, упавших на его усталый лоб.
— Я не причиню тебе вреда, обещаю.
Я прикусила губу. Изучая его ещё немного, я схватила свою ветровку и надела её, обхватив пальцами стрелу.
Борго не стал возражать.
— А потом ты уйдёшь? — повторила я.
— Да.
Одной рукой я застегнула куртку поверх ярко-розового тренировочного бюстгальтера и прозрачной чёрной майки. А потом я повела его к "Местечку Би", сохраняя между нами большое расстояние. Я чувствовала, как он несколько раз поглядывал на меня во время прогулки. Я тоже посмотрела в его сторону. Но там, где он наблюдал за мной с любопытством, я наблюдала за ним с подозрением.
Я подвела Борго к кабинке. Касс, которая разинула рот, когда я вошла с фейри, подбежала к нашему столику, её пытливый взгляд метался от меня к Борго. Я могла сказать, что она отчаянно хотела узнать, кто он такой и почему я сижу с ним, но, к счастью, она не спросила. Однако его глаза задержались на ней, как будто он узнал её. Может быть, он знал, кто она такая. Фейри, как и он. Ну, вроде как он. У неё была часть крови фейри.
После того, как она приняла наш заказ и удалилась в бар, телефон завибрировал у меня в кармане куртки. Я вынула его. Когда я увидела сообщение от Касс с кучей вопросительных знаков, я сунула телефон обратно в карман.
— Могут ли все фе… все вы можете использовать каптис? — спросила я.
Я хотела знать, использовал ли Круз магию на мне, чтобы заставить меня поцеловать его. Уменьшило бы это мою вину, если бы он это сделал?
Он кивнул.
— Но чем старше мы становимся, тем больше мы можем это контролировать. Молодое поколение просто выставляет это напоказ всякий раз, когда их кто-то привлекает. Чтобы убедиться, что влечение станет взаимным. Мужчины, особенно нашего типа, плохо переносят отказ.
Несмотря на то, что я не хотела считать себя слабой и неразборчивой, я поняла, что так оно и было. Я была просто девушкой с сердцем, которым можно было манипулировать, как и любым другим сердцем. То, что я чувствовала с Борго в гараже Блейка, так остро напомнило мне о том, что я чувствовала к Крузу, что мне было унизительно просто вспоминать об этом.
— Почему ты спрашиваешь, Катори? — спросил он.
Я не хотела признаваться в том, чего боялась. К тому же это было не его дело.
— Ты использовал каптис на Ишту?
— Мы не можем использовать это на охотниках, точно так же, как они не могут влиять на нас.
— Ты сказал, что любил её. И всё же я слышала, что ты убил её. Я знаю, что некоторые люди убивают тех, кого любят, но…
— Лио Вега убила Ишту. Не я.
Касс вернулась с нашими двумя кружками ромашкового чая. Он молчал всё время, пока Касс была рядом.
Она отвернула лицо от фейри и пробормотала что-то вроде:
— Что это за запах? — но я догадалась, что это было. Какого чёрта?
Позже, одними губами произнесла я.
Она так часто поглядывала на меня, возвращаясь за стойку, что я думала, она споткнётся о ножку стула, но она этого не сделала. Она проработала здесь достаточно долго, чтобы запомнить планировку.
— Почему Лио убила Ишту? — спросила я.
— Потому что однажды она застала нас вместе. В лесу. Там была пещера, у которой мы с Ишту должны были встретиться, достаточно широкая, чтобы вместить два тела. Когда Лио обнаружила наши отношения, она сделала то, что я мог бы сделать до того, как Джекоби познакомил меня с охотниками… до того, как он показал мне, что они не были воплощением зла, — он опустил взгляд на свою кружку с чаем.
— Она донесла на меня Максимусу Вуду.
Одинокая слеза скатилась из его правого глаза по пепельной щеке. Кожа разгладилась над ожогом, нанесённым моим железным поцелуем, но всё ещё была серой.