— Кого и где убили?
— Если ты расскажешь, что происходит…
— Не могу. Пока нет.
В Гермионе вновь пробудилась злость.
— Так мне придется ходить за тобой и непонятно как связанными людьми и компаниями…
«…и считать трупы, и врать коллегам, и страдать бессонницей, и…»
— Вообще-то…
— …клясться, что ты не виноват, но ничем мне при этом не помогать…
— Так не помогай! — рявкнул Малфой. — Я не хочу, чтобы ты лезла…
— …зачем ты пришел в клуб, ведь он же явно связан с…
— У него то, что мне нужно! Я…
— Компонент противоядия?
Драко раскрыл рот, закрыл и прищурился. Они одинаково ненавидели, когда их застигали врасплох.
— Я сказал тебе — отступи. Ты вообще не должна была приходить сегодня в клуб. Эти люди опасны…
— Уж поверь, я знаю кое-что об опасных людях, и я не собираюсь отступать! Если это какой-то яд, мне нужно знать, пока вещество не распространили…
— Его не распространяют! С его помощью он получает то, что хочет, то есть мстит, а не захватывает ми…
Малфой оборвал себя, а Гермиона постаралась стереть с лица все эмоции. Постаралась выглядеть настолько же незаинтересованной, насколько ему самому удавалось отстраняться именно в те моменты, когда это бесило ее больше всего. Но, вероятно, сильное любопытство Гермионы сложно было спрятать, либо же Малфой знал ее достаточно хорошо и не верил, будто какая-то деталь разговора ускользнула от ее внимания. Не в этот раз.
— Не лезь…
— Что за он?
О’Киф? Или его отец? После войны Люциус никому не мог насолить, значит, всплыли прошлые грехи, да и О’Кифа к тому же нельзя было назвать добрым малым.
— Мстит? За… за… — она склонила голову: за прошедшие полтора года был только один случай, связанный с темной магией, местью и кучей других составляющих. — Уайетт мертв.
— Хорошо.
— Так Уайетт…
— Мне плевать на Уайетта, — прорычал Малфой.
— Сложно поверить!
— Да потому что тебе запудрили мозги!
Гермиона приоткрыла рот, Малфой клацнул зубами и, запустив руку в волосы, потянул за концы.
— Я сказал тебе — не лезь в…
— Это министерское дело, Малфой, его нельзя…
— Тогда передай его другим, — выдавил он сквозь сжатые зубы. Ей было непонятно, почему ее роль в расследовании так его злила.
— Да, чудесно получится: все усилия насмарку, а тебя упекут в тюрьму. Другой мракоборец не даст тебе разгуливать…
— Пусть попробуют остановить…
— Попробуют? Отлично! Давай еще добавим сопротивление при аресте и нападение на мракоборца! Список твоих преступлений растет не по дням, а по часам! Визенгамот десять минут будет зачитывать пункты обвинения, конечно, тебя сочтут невиновным!
— Просто отдай это дело, Грейнджер.
— Я не могу.
— Тогда подожди хоть чуть-чуть! Разберись пока с другими! — Она фыркнула. — Не таскайся за мной хвостом, мне нужно хоть какое-то время, иначе все полетит в… Я не поступаю плохо, я все исправляю.
— Но способ ты выбрал неправильный.
— Единственный. Не у всех есть твоя…
— Просто расскажи мне! Я помогу! Неужели ты не понял, что все может обернуться по-другому, если ты попросишь помощи, а не будешь действовать, словно вариант только один?!
Понять выражение его лица было невозможно. Вероятно, Гермионе редко доводилось его видеть, либо слишком много эмоций там было намешано. Что бы там ни крылось, Малфой предпочел спрятать лицо, уставившись в пол. Он шевелил челюстями, с каждой стороны то напрягались, то расслаблялись мышцы.
— Ты не представляешь, Грейнджер, что значит все потерять. Но сначала ты достигаешь определенной отметки, а потом строишь все заново. И вот это… собрать детали, сообразить, что значит каждая и куда подходит… Я смогу это сделать, только когда закончу здесь. Я уже говорил, что не надо мне помогать. Я меньше всего хотел, чтобы ты вмешивалась… хоть и знал, что вмешаешься самой первой.