— Как скажешь, Алек. Ты всегда добиваешься своего таким способом, каким бы он не был.
Я держу ее за талию, когда ее мышцы начинают расслабляться, мой взгляд прикован к ней:
— Мы уходим. Сейчас.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — невнятно произносит она, наклоняя свое лицо ближе к моему. — Заставь меня.
Я хватаю Хавану за запястье, наклоняясь, чтобы перекинуть Оукли через плечо, и мы уходим. Она пытается зарычать, но это выходит как хриплый вздох:
— Это необходимо? Отпусти меня.
— Скажи это, по трезвому, и я сделаю это.
— Я могу… — она усмехается, плюхаясь мне на спину. — Не хочу.
— Правильно.
— Э-э… — Хаванна пытается вырвать свою руку из моей хватки. — Ты можешь отпустить меня, ты знаешь, я не против отправиться домой.
Я игнорирую ее, и обе девушки вздыхают.
Когда мы подходим к моему грузовику, я открываю дверь, чтобы Хаванна запрыгнула внутрь, и обхожу машину со стороны водителя, ставя Оукли между нами. Ее голова откидывается на спинку сиденья, и не проходит и двух минут, как ее глаза закрываются.
Хаванна смеется.
— Она пьяна.
Ни хрена себе.
Десять минут по дороге, и я останавливаюсь перед домом Хаванны. Она выскакивает, бросая "спасибо" через плечо, и я включаю передачу, проезжаю ещё один квартал, чтобы припарковаться перед домом Оукли. Она ссутулилась на своем сиденье, поэтому я не пытаюсь ее разбудить, а вместо этого беру ее на руки и несу внутрь. Ее отца нет в городе, знаю, что отъехал по делам, поэтому я достаю ключи из ее сумки и захожу, решив уложить ее на диван.
Когда я опускаю ее, ее веки открываются, и она смотрит на меня острым взглядом, но я знаю, что ее голова затуманена. Факт, который становится ясным, когда она протягивает руку, чтобы коснуться моих скул после того, как я накрываю ее пледом с кресла. Ее рука скользит по моей щетине, прежде чем скользнуть по подбородку и упасть на одеяло.
— Я принесу тебе воды, хорошо? — Говорю я, и она кивает.
Я быстро хватаю бутылку воды из холодильника и приношу ее ей, обнаруживая, что она немного приподнялась, положив голову на руки на спинке дивана. Она берет воду, и пока пьёт, не сводит с меня глаз:
— Теперь ты можешь идти, — невнятно произносит она.
— Я уйду, когда буду готов, — передразниваю я, кидая ей её же предыдущие слова, и она усмехается с легкой усмешкой на губах.
Она молчит несколько минут, изучая меня, вздыхает, ее моргание замедляется, когда алкоголь начинает побеждать.
— Ты злой мальчик.
Я ухмыляюсь:
— Я не мальчик.
— Нет… — ее глаза скользят по мне, прежде чем медленно вернуться к моему лицу. — Думаю, нет.
Я не отвожу взгляда, и она тоже.
— Однажды ты украл у меня поцелуй.
Я киваю.
— Я так и сделал.
— Почему я чувствую, что ты хочешь украсть другое?
— Потому что ты чувствуешь меня. Внутри.
Она не отрицает этого, но и также не уверена, что это правда.
— Ты собираешься… — шепчет она. — Украсть еще один?
— Нет.
— Нет?
— Нет. — Я откидываюсь на спинку стула. — Я подожду, пока ты мне отдашь всё добровольно.
Ее губы сжимаются, но ее смех все еще вырывается, заставляя меня улыбаться. Она качает головой:
— Ты сумасшедший.