— Я тоже люблю тебя, дочь Диора, — сказал он.
И во взгляде его Эльвинг прочла всю ту нежность и любовь, о которых он еще не сказал словами. Но он скажет, обязательно скажет, поняла она. Не может промолчать о своих чувствах тот, кто так любит.
Они стояли в роще под сенью берез, и тени от листьев играли, отражаясь в их волосах. Просто стояли и смотрели друг на друга, как однажды, когда-то давно, смотрели Мелиан и Тингол. А потом, вечность спустя, или же всего пять минут, Келебримбор поднял руку, очертил пальцем контур губ девушки. А после склонился и поцеловал.
========== Избранник принцессы ==========
Много было исхожено ими с тех пор троп в дориатских лесах, много сказано нежных слов.
Вот бежит юная дева навстречу любимому, и чудится, будто стопы ее не касаются совсем ни земли, ни трав. Бежит она, и вот принимает он ее в свои объятия, и подхватывает, и косы ее взлетают ему за спину, и он кружится, кружится вместе с ней.
«Я люблю тебя», — говорит ей он.
«Я люблю тебя», — отвечает дева.
Я люблю — это шепчут им в ответ травы. Я люблю — это вторит ветер. Ветер-проказник подхватывает их слова и несет дальше. И разносит он по округе звонкий, заливистый и счастливый девичий смех.
Принимают их в себя, обнимают травы. Колыбельную поет в вышине щегол.
Вот сидит она, склонив голову на плечо любимому, улыбается нежно, задумчиво.
«Выходи за меня, — слышат речь его пробегающие мимо лисица с лисятами. — Будь моей женой».
И чудится в этот миг молодой женщине, будто мир сейчас здесь родился заново. Ярче сияет в небесах радуга, звонче поет по камням ручей.
«Я согласна», — шепчет ему в ответ она, и белки-сплетницы разносят по лесу эту весть.
Они счастливы, и счастлив с ними сейчас весь мир.
========== Помолвка ==========
Во двор Менегрота один за другим въезжали всадники. Лорды нолдор в сопровождении воинов приехали в Дориат по приглашению короля. Получив известие об их прибытии, Нимлот сразу же отправилась искать супруга.
И нашла его, конечно же, в сокровищнице. Правитель Дориата стоял, рассматривая украшенный сверкающий Сильмариллом Наугламир, лежащий на специально для него сделанном постаменте, покрытом черным бархатом. Грани Сильмарилла отбрасывали на усталое лицо правителя разноцветные блики одинокого светильника нолдорской работы. Сейчас он как некогда раньше был похож на смертного. Он услышал ее, но не обернулся.
— Даже деда история с Береном научила не пренебрегать никем, сколь бы жалким и ничтожным тот ему не показался. Я помню урок. И мне было бы не жаль отдать Камень — я не жажду его света больше, чем хочу видеть счастливой мою дочь. Но Тингол принял Турина и Нарготронд пал. Что, если я, отдав Камень приведу к гибели если не Дориат, то другое королевство эльдар?
— Нарготронд пал не потому, что твой дед принял человека. Сорная трава не растет из доброго семени. — Подойдя, она обняла его сзади, желая показать, что хотела бы разделить с ним груз ответственности, гнетущий его. — Заносчивость Саэроса и стыд стал причиной того, что Турин покинул Дориат. Если бы не это, все могло бы быть иначе.
— А если это рок?
— Кто знает ответ, муж мой? Разве что лишь Владыка Судеб. Но Клятва слишком сильна. Они попытаются взять то, что считают своим, силой. Ты их слышал.
Он вздохнул. Он их слышал. И то, что сказано было, и то, о чем не проронили ни слова. Это не выглядело ультиматумом, но и он, и его собеседник тогда, в тронном зале, знали, что это им было. И Диор понимал, что они не отступят. Уже не сумеют. И снова эльдар будут лить кровь эльдар. Уже на этом берегу великого океана. Если только не произойдет чуда. Может быть, его юная дочь права? Может быть их любовь действительно спасение?
«О, Валар, — мысленно вознес молитву король Дориата, — помогите мне завтра найти верное решение».
В этот раз Эльвинг подбирала наряд особенно тщательно, и потому процесс одевания её затягивался. Имринэль добродушно ворчала, подавая девушке очередную шкатулку с драгоценностями, но глаза все же выдавали её, — она была искренне рада за девушку.