Снова перед глазами встала ее улыбка, взгляд… Что же, следовало признать, что попался он всерьез, раз больше ни о чем не в состоянии думать. Он закрыл глаза, вспомнив танец ее во всей полноте, до самых мельчайших подробностей, и на сердце Искусника потеплело. Он найдет ее, непременно найдет, и тогда уж точно спросит и полное имя, и как найти ее дом, и попросит познакомить с родителями. Когда это его пугали трудности?
***
В нетерпении и некой долей азарта от предстоящих поисков Атаринкэ дождался, когда свет Тельпериона сменит Лаурелин. Едва наступило утро и на улицах стали появляться первые, пока еще редкие прохожие, Искусник запер кузницу, переоделся, заплел волосы и выбежал за ограду.
Первым делом он решил заглянуть на ту самую площадь, где накануне и встретил красавицу. Может быть, она еще раз придет туда? Вдруг у нее остались какие-то незавершенные дела, или…
При мысли, что она вполне могла бы вернуться из-за него, сердце Атаринкэ как-то по-новому, приятно и взволнованно трепыхнулось, но пока он поспешил отогнать несвоевременные мысли — сначала надо ее найти.
Однако ноги уже сами собой ускорили шаг. Неожиданно вспомнив, что желудок его оставался пустым со вчерашнего дня, Искусник огляделся по сторонам в поисках того, у кого мог бы попросить поесть.
Путь его лежал мимо лавки сапожника, которую хозяин как раз отворял. Решив, что это, возможно, именно то, что надо, он подошел к дому и, полагая, что семья все равно сейчас садится завтракать, попросил кусок хлеба и чего-нибудь попить. Мастер согласился, и скоро его супруга вынесла порядком оголодавшему нолдо пару еще теплых, ароматных булок, солидный кусок ветчины и большую кружку молока.
От души поблагодарив, Атаринкэ уселся на скамейку под деревом и с аппетитом позавтракал. Затем он обшарил карманы, обнаружил там нож, обрывок веревки, а также непонятно как завалявшийся наконечник для стрелы, который тут же и предложил мастеру в качестве благодарности. Тот после секундного замешательства принял дар, и тогда Искусник, простившись с гостеприимными хозяевами, продолжил путь.
Тирион оживал. Народу на улицах становилось все больше, однако в тех кварталах, куда он держал путь, по-прежнему оставалось уютно и тихо.
Девы не было. Атаринкэ огляделся по сторонам и решил, что не стоит пока никуда торопиться, а можно какое-то время просто посидеть и подождать здесь. Вдруг его бегунья еще придет?
Устроившись на бортике фонтана, Искусник принялся размышлять. Интересно, почему она выбрала для прогулки именно эту часть города? Просто потому, что ей здесь нравится, или, может быть, площадь расположена близко к дому?
Последнее предположение, окажись оно в самом деле правдивым, могло бы иметь определенное значение и существенно помочь ему в поисках. Дело как раз заключалось в том, что эта часть Тириона была отстроена одной из первых, и жили здесь в большинстве своем семьи тех, кто прибыл в Аман из Эндорэ. Конечно, они все неплохо друг друга знали, и кто-нибудь наверняка сможет сказать, кто она. Или же найдутся друзья ее брата или другой девы, что была с ними.
Время шло, а вчерашняя красавица все не приходила. Атаринкэ поймал себя на мысли, что данный факт изрядно портит ему настроение. Однако продолжать сидеть на месте больше не имело никакого смысла — пора было подниматься и искать ее.
Для начала, прежде чем обходить один за другим все дома и мастерские, стоило, пожалуй, пойти к деду и поспрашивать у мастеров-верных. Вдруг они смогут что-нибудь о ней рассказать?
Искусник счел идею хорошей и решительным шагом направился в сторону дворца Нолдорана.
***
С дворцом короля нолдор у него было связано множество самых разных светлых воспоминаний, в том числе и из детства. Сюда он частенько прибегал совсем юным эльфенком, для того, чтобы поучиться у верных чему-нибудь увлекательному и интересному или полазать по грушам и яблоням и поесть плодов прямо с веток. И, конечно же, для того, чтобы побеседовать с дедом, послушать его истории о жизни в Эндорэ без валар и без Древ. Какие интересные то были времена, и каким замечательным Финвэ был рассказчиком! Устроившись в конце длинного, насыщенного событиями дня у камина, король заводил плавный, неторопливый рассказ. И маленький Атаринкэ сидел рядом, затаив дыхание, и слушал, впитывал, запоминал. А еще он любил частенько заглядывать в дворцовые мастерские. Туда, куда теперь, собственно, и лежал его путь.
Легкие резные своды терялись в вышине, укрытые томным полумраком утра; увитые плющом колонны стояли по обеим сторонам коридора, словно молчаливые стражи.
Искусник подошел к одной из статуй, расположенной на видном месте справа от входа, и некоторое время стоял, вглядываясь в черты той, кого никогда не видел — бабушки Мириэли. На лице королевы, осунувшемся и словно прозрачном, лежала печать неуловимой грусти, из-за чего вся красота ее казалась немного нереальной, непривычной.