— А что стало с его племянницей?
— Вот тут, моя госпожа, многого не скажу. — Иси помрачнела, втыкая в мою причёску шпильку. — Говорят, в старом родовом поместье он девочку поселил, в компании слуг и гувернантки, и приезжает туда очень редко. Говорят, что уже и жениха достойного ей подыскивает, чтобы, как только исполнится девочке семнадцать, так сразу её и сплавить куда подальше. Ходят слухи, что зол он на племянницу, мол, она вот жива осталась, а ребёночек господина Нордена и его супруги даже и родиться не успел. Но я так думаю, моя госпожа, что это всё люди просто так болтают. Сами знаете, как они любят судить всех кругом, сами бы на себя лучше смотрели.
— Тебе, я смотрю, нравится этот господин?
— Что вы, что вы, моя госпожа! Как можно! — Иси отшатнулась. — Да разве же я могу даже помыслить о том, чтобы в сторону благородного господина посмотреть, не то что…
— Иси, угомонись, я же не об этом, — поняв, что фраза прозвучала двусмысленно, поспешно поправилась я. — Нравится как человек, а не как мужчина.
— Ах, моя госпожа, ведь говорю же я вам, не обращайте внимания на свою служанку! Дурная она, как есть дурная! Маменька моя вот не зря говорит, что мелю я чушь всякую… А господин Норден, как по мне, достойный человек, и вам будет надёжным плечом.
— Спасибо, что сказала всё как есть, Иси. А то я не знала, куда себя деть от переживаний. В голове — чистый лист, ничего не помню. И как-то страшно мне идти замуж…
— Да вы не волнуйтесь так, госпожа Элианна. — Служанка явно успокоилась. — В основном браки такие, как ваш, крепкие получаются. Любовь это, конечно, хорошо, а когда по уму всё делается, так надёжнее. Детишки рождаются, потом внуки. И уж всё лучше, чем жить в богадельне и быть забытой всеми.
Я рассеянно кивнула, наблюдая в зеркале, как Иси закалывает причёску заколкой, украшенной россыпью камней.
— Ну вот, моя госпожа, всё готово. Сейчас переоденемся, и вы можете идти на обед. Ваша маменька, как я слышу, уже приехала, скоро позовут за стол.
— Спасибо, Иси. — Я постаралась, чтобы моя улыбка вышла благосклонной: надо всё-таки учиться быть Элианной, знающей себе цену, а не милой и доброй девушкой Полиной. Мне явно предстоят непростые дни, и лучше всего взять себя в руки и стараться не раскиснуть. А дальше будем смотреть по ситуации…
Глава пятая. Всё страшнее и страшнее
Иси проводила меня в столовую, где за длинным, прямоугольным столом, явно привыкшем к большим торжествам, уже восседали мои «родители». Едва я вошла, как из другой двери появилось несколько слуг, которые шустро начали расставлять на столе блюда с едой.
— А, вот и ты, наконец, — холодно проговорила мать Элианны: при свете дня она была ещё больше похожа на меня. — Садись, мы и так ждём уже целых пять минут.
Я, подобрав платье, уселась на услужливо отодвинутый слугой стул с высоченной спинкой и, заметив, что «родители» повязывают на шею белые салфетки, сделала то же самое. Потом с любопытством оглядела стол. Вон на том блюде — что-то вроде салата, в корзинке — булочки, очень похожие на наши. Графин с чем-то оранжевым: неужели апельсиновый сок? Какие-то закуски в виде рулетиков. Желудок отреагировал мгновенно, и рот наполнился слюной. Я знатно проголодалась с завтрака, так что не стала заставлять себя упрашивать, когда слуга в безупречно чистой и отглаженной ливрее начал класть мне на тарелку всего понемногу. Дождалась, когда начнут есть старшие, и тоже принялась за еду. Слуги сновали туда-сюда, и, судя по всему, разговоры за столом приняты не были. А может, только в этой семье, которая уже начинала меня сильно напрягать.
Еда оказалась похожей на нашу. Содержимое салата напоминало морепродукты, в рулетиках было что-то вроде сыра, но скорее козьего, а внутри аппетитных булочек — какая-то зелень, немного острая на вкус.
Сок, правда, оказался не апельсиновым, но тоже кисло-сладким и слегка терпким. Интересно, из какого фрукта его отжимают? Силой воли отогнав подступившую к горлу тоску от того, сколько всего ещё мне предстоит узнавать о новом мире, я орудовала вилкой и ножом. К счастью, большого разнообразия столовых приборов тут не наблюдалось.
Минут пятнадцать спустя вошёл слуга и обьявил, что сейчас будут поданы горячие блюда. Короче, с голоду мне тут умереть точно не грозит, да и разнообразие огромное. Даже удивительно, как это они тут все такие стройные: родители Элианны сухопарые, слуги тоже худые, и худоба не болезненная: они тут явно не отбросы едят, с такими-то обедами господ!
Едва впихнув в себя потрясающе вкусный десерт — пирожные причудливой формы с кремом, напомнившим лимонный — я запила весь этот ужас худеющего тем самым не то кофе, не то цикорием, и поняла, что больше всего на свете сейчас хочу завалиться спать. Однако пока «родители» ещё сидели за столом, чинно допивая из чашек, пришлось сидеть и бороться с подступающей дремотой.