Урок прошел как обычно, Поттер тупил и огрызался, Малфой цинично комментировал. Сидя в учительской с книгой в руке, Северус размышлял о вверенных ему подопечных: «Избранный», но не было в нем той тонкости, чтобы познать такую точную науку, как зельеварение. В отличие от Малфоя. Он, хоть теперь и не самый наш лучший друг, но со своей педантичностью и усердием мог бы добиться отличных результатов. Люциус не баловал мальчишку и если бы не семейные традиции, сделавшие его заложником чужих амбиций, из него мог бы получиться сильный маг. Два ровесника, но такие разные. Поттер – сирота, живший в нелюбви и одиночестве, предоставленный на растерзание собственным комплексам и страхам. И Малфой – мальчик, у которого есть все, но именно это «все» и убивает в нем себя самого. Давление со стороны семьи с постоянной необходимостью высоко нести ее гордое имя. Заранее выбранная дорога, друзья, привычки. И кто из них в более выгодном положении?»
Прервала мозговой штурм Нат, которая, очевидно, так же между уроками решила отсидеться в тишине учительской. На секунду она замерла на пороге, видимо, быстро решая, стоит ли остаться. Она все же сделала шаг вперед и, подойдя к столу, положила на него стопку самостоятельных работ. То, что в учительской помимо Снейпа был еще профессор Флитвик, так же занимающийся проверкой ученических эссе, видимо, дало ей ощущение безопасности.
Снейп опять открыл свой воображаемый дневник и поставил жирный минус.
«И того уже два, а ведь еще не вечер».
Усевшись за стол, она начала методично, читая одну за другой, проверять самостоятельные работы: что-то постоянно зачеркивая либо записывая комментарии на полях. Снейп, благо, что она сидела к нему практически спиной, под прикрытием верной книги, мог спокойно наблюдать за ней. Сначала ее спина и вся поза говорили о напряжении, которое вызывал конечно он. Но, чем больше она погружалась в мир контрольных работ, тем больше расслаблялась. Ему, надо сказать, было приятно находиться рядом с ней, ощущение уюта и даже защищенности не покидало его. Давно он не испытывал такие чувства в присутствии другого человеческого существа. Северус молча наслаждался ее близостью и даже думать сейчас не хотел о том, что нужно как-то налаживать мосты, если он и впрямь решил помочь ей.
— Хм, да поразительно… — Нат, скорее всего, говорила с собой, но он все же решил поддержать разговор, авось…
— И кто в этот раз? — его голос был обыденным и скорее говорил о его заинтересованности только из соображений вежливости.
Снейп внимательно следил за ее реакцией на его голос. Натали вздрогнула, и слегка помешкав, обернулась в пол оборота:
— А что, обычно это разные люди?
— Вы правы, обычно одни и те же. Просто вы ведете свой предмет не так давно и могли открыть собственных самородков. Как, к примеру, господин Долгопупс, который на третьем курсе открыл для себя травологию.
— Собственных самородков, интересно. Если человек способен чему-нибудь научиться – он учится, если нет, то никакая методика обучения не способна сделать из него гения. Хотя… — она задумалась.
— Сказанное можно смело отнести к половине учеников, — отпарировал Снейп.
— Ну, зато в пустую голову войдет больше знаний. Невилл же к третьему курсу все же понял, что его интересует. Наверное, главная задача учителя состоит именно в этом – заинтересовать хотя бы одного. А то, что в школе полно тех, кому не интересны наши с вами знания, это наша вина.
Флитвик, сидевший до этого в своих собственных мыслях, поднял голову, внимательно слушая разговор:
— Именно так мисс Валентайн, — вмешался он в разговор. — И вообще, чему может научить учитель? Только передать ученикам свой собственный опыт для того, чтобы в нужный момент они были вооружены знаниями необходимыми им в будущем. В их дальнейшей жизни.
— Это точно.
Нат явно нравилось, что их со Снейпом дуэт разбавил профессор заклинаний. Разговор пошел легче:
— Из человека, как из дерева, – либо икона, либо дубина. Все зависит от мастерства того, кто обрабатывает это дерево. Сначала это делают родители, потом учителя, лучшие из них могут научить их действительно важному и нужному. Но жизнь, не всегда дает нам учителей, которых мы ждем от нее. Иногда самые ужасные люди и события учат нас гораздо большему, чем любящие люди из лучших побуждений. Так что согласна с вами профессор на все сто. По-настоящему человека нельзя научить чему-то, можно только передать свой опыт.
— Поэтому мы с вами должны быть рядом, чтобы научить их отделять сложное, но правильное от условно простого, но ложного. Чем мы с вами коллеги здесь и занимаемся, — подытожил Флитвик.
— Так чем мы с вами здесь занимаемся?