«Моя» — выдохнул он со стоном.
Положил руку ей на затылок, потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову, он хотел смотреть в ее глаза. Хотел пить ее покорность, ее жажду нежности, ее любовь.
Ее руки нервно гладили его по спине, опускаясь ниже. Она взяла в плен его подтянутые мраморные ягодицы и сжимая их в нетерпении, задавала темп не в силах больше сдерживаться, задыхаясь в его ласках. Ее влажные, нетерпеливые губы были приоткрыты. Их стоны сводили с ума обоих. Нат прикрыла глаза, и тело ее изогнулось, с губ сорвался крик, а коготки оставили на его спине несколько пылающих дорожек. Голова закружилась. Балансируя на краю бездны, он вдруг сорвался в пропасть. Его тело, содрогнувшись, наполнилось таким нестерпимо ярким светом и теплом, будто он только что родился. И это акт рождения словно смыл с него все грехи и ошибки, освободив на мгновение его душу.
*
Северус приоткрыл глаза, щурясь от яркого солнца, вовсю уже хозяйничавшего в комнате. От чего в носу было щекотно и как-то особенно радостно, как в детстве. Он слегка поменял положение головы, чтобы отгородить от себя назойливое светило оконной рамой и посмотрел на Натали. Она лежала на боку, лицом к нему. Солнце золотило волоски на ее руках, от чего кожа казалась совершенно прозрачной, будто светилась изнутри. А нимб, так причудливо вспыхнувший над головой, делал ее волосы огненно-рыжими. Сердце, вдруг, на секунду сжалось. Проглотив подкатившее к горлу волнение, Северус прикрыл глаза и на веках, которые от яркого света были прозрачно-розовыми, отпечатался образ Лили. В нем не было сожаления или боли, которые преследовали его все эти годы. Будто он впервые почувствовал, что готов отпустить ее. Отпустить, в том самом сокровенном смысле этого слова, когда он признает права на нее за другим. Когда он принимает, без этого невыносимого отторжения, ее выбор. Ее право на этот выбор, на счастье, которое подарил ей не он. При этом Северус всем своим существом ощущал непередаваемое единение с ней, будто она вросла в него, став частью его души, частью его сердца, в котором он отвел ей огромное место, и оно только ее, ВСЕГДА.
Северус медленно открыл глаза, с ощущением, что прошла целая вечность. Но Нат, также тихо дышала в такт радостному дыханию утра. И лицо ее, расслабившись во сне, казалось совсем юным. Он еле заметно улыбнулся, вспоминая прошлую ночь. Восторженный свет утра, так щедро плеснувший золотую краску на все, чего касался взгляд, изменил до неузнаваемости комнату, которая еще вчера была свидетелем их страсти, их такой несдержанной нежности.
Он заштриховывал нервными, размашистыми штрихами вчерашних воспоминаний радостный утренний пейзаж. Ворошил их в памяти, будто снова пробуя на вкус.
Ее ласковые, нетерпеливые губы, дрожь ее нервных пальцев, удары заходящегося в экстазе сердца, отбивающего ритм пульсирующей венкой на шее. Желание овладеть ей стало будоражить сознание. Раньше он прекрасно справлялся с подобными фортелями, которые ему, периодически, особенно по утрам, подкидывало его тело, напоминая о том, что он молодой и здоровый мужчина. Сейчас оно на отрез отказывалось даже от мысли «само пройдет», когда рядом лежал такой прекрасный объект вожделения, способный подарить ему невообразимые удовольствия. Северус не то чтобы спорить с ним сейчас не мог, он поймал себя на мысли, что невыносимо хочет коснуться ее губ, которые были все еще едва заметно припухшими от вчерашней страсти. Он скользил взглядом по ее лицу. Ее ресницы напоминали сейчас сложенные крылья мотылька. Они едва заметно дрогнули, словно в набежавшем ветерке и приоткрылись. Ее сонный взгляд, притаившись под бархатом ресниц, был мягким и все еще отрешенным от грешного мира, который они покинули на те несколько часов сна, которые выторговали у своей страсти. Он затаил дыхание, будто перебирая в голове слова, которые, как ему казалось, нужно сейчас сказать. Чтобы она не подумала, что это было чем-то несерьезным для него. Он чувствовал ответственность за нее, за ее тело, адептом которого он стал, так самозабвенно вылюбливая каждый его сантиметр. Эта ответственность не пугала, напротив, мягко легла на его плечи, согревая приятной сейчас определенностью. Нат приподняла руку, которая лежала всю ночь, как верный сторож на его плече, огладила линию подбородка спустившись по шее к груди. И подавшись слегка вперед, коснулась теплыми ото сна губами его предплечья. Слегка потерлась носом, а потом, приподнявшись, положила голову ему на плечо, зарывшись лицом в его теплые волосы.
И даже тысячу раз понимая, что скорее всего случится так, что они будут вынуждены расстаться. Что их такому хрупкому счастью, суждено пройти испытания огнем и смертью. Что ревнивая стерва судьба не даст им шанса на будущее, но сейчас… сейчас, он был готов умереть за эту женщину, нежно выцеловывавшую его шею и плечи, расплавляющую его до состояния мягкого податливого воска, трансформируя его, вылепляя то совершенство, которое так упрямо видит в нем, снося все барьеры, сметая все условности, которые, как карточный домик рушатся под натиском ее такой безусловной веры в него. Уже не в силах сдерживать себя, он подался ей навстречу, покрывая поцелуями ее лицо.
========== Глава 19 Колючий ветер перемен ==========
Комментарий к Глава 19 Колючий ветер перемен