«Дело не в раскаянье, нет. Видимо все-таки Лили. Северус не ценил свою жизнь, так как ценил жизни близких ему людей. Чем бессовестно пользовался Альбус. Но все же, если он пошел к нему, значит не мог больше хранить верность своему прежнему Хозяину, — при слове Хозяин ее слегка передернуло. — И что же это значит? А значит это, что Темный Лорд либо убил, либо угрожал расправой это самой Лили. И что бы защитить ее он пошел к его главному и самому сильному врагу, Альбусу Дамблдору. А этот, конечно, своего не упустит. Раз два и двойной агент готов. Сильный, преданный. Черт бы тебя побрал Альбус Дамблдор вместе с Лордом. Что-то не вяжется. Если Лили все же убили, почему Снейп остался в игре? Думаю, это месть. Подожди. Зачем тогда ему Альбус. Ведь судя по тому, что он не выполнил свою часть сделки, Северус запросто мог действовать сам. А тут такая преданность даже после ее смерти. Тебе не кажется это странным? — вклинился в рассуждения внутренний голос.
“Может быть он хочет отомстить обоим?” — предположила Нат.
“Брось. Не похоже это на коварный план мести по крайней мере в отношении Альбуса. Он слушается его беспрекословно. С нашим новым миссией нянчится как… Подожди, Поттер. Ну, конечно, Слизнорт же показывал тебе свою коллекцию, как он сказал звали его родителей… Точно, Джеймс и Лили. Гарри ее сын. Сын его Лили, которого он охраняет по приказу Дамблдора. Да уж, Альбус. Что по части мозги запудрить, он мастак”, — Нат подняла глаза на Северуса, который внимательно все это время наблюдал за ней.
— Ну, наконец-то. Я думал ты про меня совсем забыла.
— Прости. Просто мозги, видимо, на место вставать начали, вот и попер мыслительный процесс, не остановишь.
— Ну, пока он окончательно не завладел тобой, рискну составить ему конкуренцию.
Он медленно отставил свой бокал в сторону и не спеша, уверенно поднялся из-за стола. Легкой добычей она никогда не была. Заставляя его, каждый раз, включать все свои охотничьи навыки. Северус знал, этот трофей нужно еще завоевать. Он опустился на пол у ее ног и, отведя полы ее шёлкового халатика в стороны, поцеловал острое колено. Он не отрывал от нее взгляд, чтобы увидеть, как она сдается ему. Как будет таять под натиском его нежности. Его легких поцелуев, под взглядом черных, затягивающих в свой смертельный омут, глаз. Что может быть приятнее? Разведя ее ноги в стороны он со знанием дела стал касаться губами, проходиться влажным языком, едва касаясь чувствительной кожи внутренней стороны ее бедер. Он прекрасно знал, что тактика, выбранная им, не оставит ей ни малейшего шанса на сопротивление, поэтому не торопился. Получая ни с чем не сравнимое удовольствие, сломить ее гордыню медленно. Тем слаще будет приз в конце. Нат была уже не в силах бороться с желанием. Между ног стало горячо и мокро. Хотелось, чтобы он коснулся своим бесстыжим язычком и там. Широко вылизав, подразнив бусинку клитора. Его глаза сейчас были, как расплавленный горький шоколад: горячие, вязкие, затягивающие в свой смертельный омут, из которого нет спасения. Северус сам был, как шоколад: твердым, но хрупким, сладковато-горьким на вкус, с нотками терпких специй и трав, с капелькой сливочной нежности, вызывающей восторг.
— О-о, мой хороший… мой сладкий… мой Северус…
Каждое его неторопливое прикосновение, такое умелое, такое отточенное, рождало в ней целую палитру стонов и полузадушенных поскуливаний. Он легко касался, дразнил ее.
— Ммм…
Ее красноречие иссякло вместе с сопротивлением.
Оно без сожаления расплавилось под напором его умелого языка. Насладившись ее сладкой агонией, он обхватил ее рукой за талию и водрузил на стол. Смахнув с него свободной рукой все, что могло помешать им насладиться близостью. Он наклонился к ней и прошептал:
— Хочу, чтобы ты позволила мне все, — прикусив зубами мочку уха. –Ты мне веришь? — выдохнул он.