Он поддерживал меня в каких либо обстоятельствах я бы не была. Это сложно описать, но только рядом с ним я могла почувствовать себя живой.
Но в один момент это всё рухнуло.
Я испытывала к Стайлсу слишком сильные чувства и, наверное, это меня и погубило.
Мы сидели с Алекс в столовой, когда ей на телефон пришло смс. Я сразу догадалась, что что-то случилось, ведь видела насколько изменилось лицо подруги за секунду.
— Что такое?
Она подняла на меня взгляд и как-то грустно качнула головой. Неприятное покалывание в районе груди и плохое предчувствие. Алекс сейчас серьёзна и это заставляет меня волноваться.
— Что такое, Стэн? — Повторила я настойчивее.
— Я не уверенна, что это я должна тебе рассказывать.
Я хмурюсь и закатываю глаза, не зная, что могло так сильно изменить настроение Алекс. Протягиваю руку, на что она секунду думая, всё таки вкладывает телефон с включенным экраном. С опаской смотрю на него, а затем на Алекс: она нервно покусывает губы и оглядывает столовую. Слежу за её взглядом и сталкиваюсь с недоуменными зелёными глазами. Почему-то сердце забилось быстрее.
Опускаю взгляд в мобильник и вокруг всё будто замерло. Сердце рухнуло вниз и я почувствовала как оно разбивается на мелкие кусочки.
Не могу дышать, трудно даже отвести взгляд от фотографии.
— Это…?
— Гарри, — на выдохе выговаривает Стэн. — Мне жаль, Мэдс.
Сижу в шоке ещё несколько минут и пытаюсь переварить увиденное. Что странно, так это то, что я всё таки сдерживаю себя и не плачу. Делаю рваный выдох и чувствую, что меня начинает подташнивать. Осознание увиденного бьёт как-то слишком резко и я отдаю телефон Алекс, в глазах которой читается неподдельная жалость.
Я ненавижу, когда меня жалеют.
Гарри Стайлс никогда не был святым. Но я принимала его различные недостатки и любила все его закидоны. Не действовала на нервы, когда он хотел потусить с парнями. Не показывала свою ревность, когда на него вешалась очередная дурочка.
Я любила и люблю его всем сердцем, самой искренней и чистой любовью. И это сыграло со мной злую шутку.
Гарри был единственным парнем, которому я смогла довериться и открыться настолько сильно. После ухода отца с семьи я практически не подпускала к себе мужской пол, чтобы не дай Бог не влюбиться и чтобы мне не сделали больно.
Но Стайлс убедил меня, что никогда не сделает мне больно. Он говорил, что я самое лучшее, что происходило в его жизни. Говорил, что влюбился в меня с первых секунд нашей встречи и поэтому бесил меня в начале учебного года. Он заставил меня почувствовать себя особенной, любимой и единственной.
В день, когда он предложил мне встречаться я была самой счастливой, хоть и было сделано это всё при немного странных обстоятельствах. Это даже не было похоже на предложение встречаться как у всех нормальных людей. Но это не мешало мне согласиться и чувствовать взрыв из бабочек в своём животе.
Он тогда сказал мне, что я самое серьезное из его всех решений. Звучит жутко, но мне понравилось.
***
Мы сидим на этой дурацкой качели уже целый час. Иногда мы что-то говорим, вспоминаем. Но большинство времени мы просто молчим.
Сердце стягивает тугой болью, каждый раз, когда я смотрю на него. Кудри сейчас выглядели даже не такими задорными. Весь его вид кричал о том, что ему чертовски плохо. Никто не видел Стайлса очень давно в таком состоянии.
— Когда Лиаму было пол года, моя мама узнала об измене отца, — начала говорить я.