***
Катрин стояла в кабинете Зельеварения рядом с Грейнджер. Мистер Слизнорт был довольно эксцентричным человеком, но они почти привыкли. Снейпа Дамблдор поставил также профессором ЗОТИ вместе с Дином. Всё дело в том, что Матичу постоянно нужно было отлучаться по «срочным делам», которые наверняка связаны с Тёмным Лордом и Орденом Феникса.
Дисциплина была совместная со Слизерином, что подпортило настроение Кат. Она пыталась свести её пересечения с Малфоем к нулю, но мир был против этого. Девушке было довольно трудно сосредоточиться на говорящем учителе, но она старалась изо всех сил. Стоящий на другом краю комнаты Малфой лишь усугублял ситуацию.
Кэт хотела злиться на него, пыталась убедить себя внутри, что тот её раздражает, но все мысли возвращались к тому взгляду в Большом Зале и поцелую в прошлом году. Он хотел поцеловать её тогда. Почему? И почему он тогда помог ей? Что, если Гермиона права? Но ведь это не может быть правдой! Такой как Драко никогда… никогда не влюбляется!
— Мисс, вы всё ещё на моём уроке? — подошёл к ней профессор, со снисходительной улыбкой наблюдая за ней.
Катрин не заметила, что уже слишком долго смотрит куда-то в сторону, не замечая замечаний учителя. Её взгляд сразу прояснился, и она захлопала ресницами, приоткрывая рот в попытках придумать что-то в своё оправдания. Взгляд непроизвольно метнулся к наблюдающему за ней Малфою.
— Простите, — только и смогла выговорить она.
Драко видел, что она слишком потерянная в этом году. Сама на себя не похожа. Он не единожды жалел, что отпустил её в тот злополучный вечер. Именно её, на остальных гриффиндорцев было плевать. Он слышал, что Пожиратели напали на них, и даже видел статью, где говорится о том, что Кэт была серьёзно ранена. Видел фотографию, где она безвольной куклой повисла на руках Дина. А затем слышал безумный радостный вопль Беллатрисы, которая жутко хвалилась тем, что убила Сириуса Блэка, а затем тем, что успела помучить дочурку Матичей. Тогда он так и не решился отправить Кэт письмо совиной почтой.
В кабинет ворвались запыхавшиеся Гарри и Рон, привлекая внимание Слизнорта к себе. Затем Гораций начал что-то говорить о зельях, которые они должны сегодня изучать на дисциплине. Но Катерину это мало волновало.
— Мисс…
— Матич, сэр, — поняла, что вновь попалась на невнимательности Катрин, сглотнув.
— Вы можете сказать, что это за зелье?
Катрин подошла к котлу, осторожно заглядывая туда. Розовая смесь, схожая с тем, что видела в магазине близнецов Уизли. Одно из видов приворотного зелья, наверное. Катрин не была уверена, ведь не слушала профессора. Обернувшись к Гермионе в поисках поддержки, Кэт получила лишь лёгкий кивок от девушки.
— Приворотное зелье? — предположила Катерина, получая одобрительную улыбку от учителя.
— Это самое мощное приворотное зелье, — начал Гораций, объясняя уже всем подросткам. — Оно пахнет для каждого по-разному, учитывая, что кому нравится. Что чувствуете Вы?
Кэт слегка замялась, желая, чтобы это поскорее закончилось. Чувствовала себя первоклашкой у доски, которая не знает ответа на «2+2».
— Это… — протянула Матич, чувствуя, что биение сердца ускоряется, — запах зелёных яблок и чёрный кофе…
От осознания того, что она только что сказала кровь отхлынула от лица. Катрин не упомянула ещё и такой знакомый аромат мужского парфюма, от которого голова пошла кругом. Ей стоило огромных усилий, чтобы не обернуться к Малфою и не посмотреть на его реакцию. Понял ли он что-то? Она молилась, чтобы нет.
Стоящий Драко нащупал в глубоком кармане небольшое зелёное яблоко, посмотрев в след ошеломлённой Катрин, которая встала за Грейнджер, пытаясь прийти в себя. Матич нервно потирала запястья. Это зелье полностью сбило её с толку. Он видел, как она опасливо подняла на него взгляд. Она не знала, догадался ли он.
Догадался.
***
Катерина сидела рядом с Гермионой на трибунах, на поле для квиддича, где проводилась тренировка у ребят. Было довольно прохладно, учитывая, что сейчас только начало осени. На улице было серо и вяло, что нагоняло сплошную тоску.
Кэт подышала на руки, пытаясь согреть их, но результата мало дало. И она уже сотню раз пожалела, что надела эту дурацкую кожаную куртку. Ветер запутывал чёрные уложенные волосы Матич, заставляя её едва не материться.