До ванной они так и не добрались.
Она тщательно помыла руки, и желание почесать предплечья не давало ей заснуть до самого утра.
День: 8, 02:45
Гермиона стояла под горячими струями, расслабляясь и ловя наслаждение. Распаренная кожа горела чистотой после того, как Гермиона хорошенько натерла ее мочалкой.
Единственное, что беспокоило Гермиону, — зудящие предплечья, желание чесать которые только усилилось от растирания.
Наверное, все-таки аллергия.
Закутываясь в полотенце, она мурлыкала что-то себе под нос, стараясь не обращать внимание на зуд. Красные полосы от ногтей уже явно выделялись на бледных предплечьях от запястья до локтя, и, если продолжить и дальше, их сменят синяки и царапины.
Когда вода стихла, Гермиона снова услышала этот звук: шурх, шурх, шурх.
Скрежет, шуршание.
Это точно была не мышь, потому что звук шел откуда-то сверху. С потолка. Из-под плинтуса.
Гермионе было одновременно и страшно, и интересно.
Она не даст каким-то вредителям себя напугать.
Гермиона приблизилась к стене, и звук усилился.
Теперь она слышала не скрежет.
Гермиона сглотнула.
Она слышала трение.
В следующий миг из-под плинтуса полезло целое озеро черных крупных тараканов, быстро перебирающих лапками, шуршащих и двигающихся по направлению к ней. Гермиона завизжала, и через секунду она оказалась облеплена этими тварями.
Они были везде.
Они ползли по ее ногам.
Они путались на голове.
Ее крик еще никогда не был таким леденящим душу, это был вопль чистого ужаса. Гермионе пришлось закрыть рот, чтобы они не заползли туда, и она продолжала кричать с закрытым ртом, смахивая с себя мерзких насекомых.
Гермиона рыдала от ужаса, потому что ее самый страшный кошмар стал явью.
Тряся руками, ногами, головой, ногтями расцарапывая предплечья, где находились эти твари, Гермиона отступала к двери.
Она раздавила уже, наверное, сотню тараканов, потому что теперь они были только на ее руках, бегали взад-вперед, и у нее не получалось их стряхнуть.
Гермиона кое-как надавила на ручку и вылетела спиной вперед из ванной комнаты.
Она орала диким голосом, расчесывая руки в кровь, она ничего не слышала, она тряслась в конвульсиях, когда ее схватили за запястья и пригвоздили к полу.
— Нет! Убери их! Убери!!! — она наконец смогла сфокусировать взгляд, узнав Малфоя.
— Что с тобой… — начал он, но Гермиона перебила:
— Быстрее, что же ты, по-мо-ги мне, — срываясь на всхлип, зарыдала она.
— Здесь ничего нет, — она услышала его голос, как сквозь подушку.
Малфой держал ее окровавленные запястья, пока она билась под ним в истерике и умоляла помочь.
— Гермиона! Посмотри на меня! — наверное, он кричал очень громко, потому что на его лбу выступила пульсирующая вена. — Здесь ничего нет!
Малфой пригвоздил ее к полу всем своим весом, и она начинала с трудом дышать, поскольку для рыданий ей требовалось слишком много кислорода.
— Все в порядке, Гермиона, — монотонно повторял Малфой, его глаза впивались в ее лицо, выискивая на нем сознание? безумие? — Тихо, тихо, все в порядке.
Его глаза казались Гермионе якорем, за который она может зацепиться, чтобы не сойти с ума.
На малую долю секунды она поверила ему.
И перестала вырываться.
Они оба шумно дышали.
Гермиона хватала воздух ртом, ощущая тяжесть малфоевского тела, когда на нее обрушилось осознание.
Их на самом деле не было.
— Но как? — жалобно спросила она и икнула, втягивая воздух, как это часто бывает после бурных слез.
— Что произошло, Гермиона? — спросил Малфой низким обволакивающим голосом.
— Там были… Тараканы… С потолка, на мне, везде. Я пыталась их стряхнуть, но их было так много, — ее голос дрожал, как и она сама.
Только сейчас она начала ощущать, как пол холодил открытые участки тела. Она все еще была в полотенце, чудом выдержавшем этот инцидент, как позднее будет называть его Гермиона.
Малфой пристально смотрел на нее, и в его глазах Грейнджер видела непонятные ей эмоции. Что он чувствовал?
Он покачал головой.
— Их не было, — прошептала Гермиона.
— Не было, — подтвердил Малфой.
Ее разодранные в кровь руки саднили.
Малфой отпустил ее запястья и оттолкнулся от пола, поднимаясь.
Гермиона рывком сжала ноги и села.