- Да, - вырвалось у девушки прежде, чем она успела подумать. Она немного замялась, пытаясь собрать слова в голове в кучу, чтобы озвучить, а Рин терпеливо ждал, всё так же жарко дыша в её шею, не выпуская из объятий. – Я не могу спать, - наконец, озвучила Мейко, сжав в своей ладони его. – Мне страшно, я вижу кошмары. Ты можешь остаться сейчас ненадолго?..
Риндо вздохнул, раздумывая об ответе. Наконец, он молча привстал на локтях, на мгновение выпуская свою любовь из объятий, и подхватил одеяло девушки. Укрыв её едва не с головой, заткнув все щели, он вновь обнял её, и тихо прошептал на ухо:
- Я останусь, пока ты не уснёшь. Надеюсь, не замёрзнешь потом. Ран меня убьёт нахуй…
Мейко уже не ответила: тепло его тела, мерно бьющееся сердце, лёгкий запах переченой мяты – всё это убаюкивало, давало то самое ощущение защищенности и любви. Истосковавшееся сердце растаяло, ледяная корка вытекла со слезами, и вновь бьётся, как раньше.
Он не бросил её. Он вновь рядом. Однажды и до конца.
Она не слышала, как он ушёл. Утром девушку разбудило шуршание занавески, что шевелилась от лёгкого ветерка, что проникал в комнату из открытого настежь окна. Несколько потрепанных листьев клёна лежали на подоконнике, а сама ветвь была надломлена, и уныло качалась от бриза. Ранее утро было непривычно солнечным, а сама девушка чувствовала непривычный душевный подъём. Впервые за долгое время она спала глубоко, без снов, без атак, без слёз. От одеяла и подушки пахло мятой, со стула пропала старая чёрная толстовка Риндо: видимо, хозяин забрал обратно, чтобы совсем не продрогнуть под дождём.
Мейко села, откинув в сторону одеяло, и с лёгкой улыбкой на губах смотрела на танец занавески, вспоминая ночь, осознавая всё произошедшее. На кухне слышался шум: мать, как обычно, встала рано, даже в свой выходной, и что-то готовила. Шипение масла, перезвон тарелок, щелчок вскипевшего чайнике. За окном – птицы, едва слышный звонок велосипеда, дальние гудки машин, типичный шум просыпающегося города. Девушка ощущала окружение каждой клеточкой своего тела, чувствуя, что вновь становится живой.
Дверь с щелчком открылась, и Ёсихара с выражением недоумения на лице зашла в комнату дочери. На Мейко она не смотрела, её взгляд приковал какой-то предмет в коридоре, и, судя по нахмуренным бровям, она явно не понимала, откуда он тут взялся.
- Доченька… - Тихо проговорила женщина, всё ещё не смотря на девушку. – А ты не скажешь, почему наша сковородка стоит в коридоре у дверей твоей комнаты?..
Мейко изогнула в недоумении бровь, не понимая, о чём говорит мать. Пару минут – и её осенило. В комнате раздался смех, такой живой и переливчатый. Смех облегчения, смех радости. Девушка смеялась и смеялась с лёгкой душой, не замечая, как застыла её мать, удивленная но радостная, и по морщинистым щекам её текли слёзы.
========== Нежность Короля ==========