— Это все? — Леви приподнял бровь, скрестив руки на груди.
— Да, — утвердительно кивнула вампирша.
— Ты тоже меня прости, — внезапно произнес он, — Не стоило с тобой так грубо обходиться утром.
Рошель молча улыбнулась и так же молча они отправились в резиденцию, не проронив больше ни слова и не поднимая друг на друга глаз. До чего же глупо было врать, а говорить правду еще глупее. Леви сейчас чувствовал все совершенно то же самое, что и она. Насколько все это выглядело глупо и убого? На что она вообще рассчитывала и как подобные мысли только родились в ее голове? Признаться в любви? Серьезно? Она себе то в этом признаваться не хотела. От самобичевания девушку отвлек внезапный грохот, разлетающийся по небу и яркость сверкающей молнии, после которой сразу же ливанул дождь. Они подошли уже почти к самым воротам, как Рошель остановилась и расплакалась, положив голову на плечо своему капитану.
— Рошель, Я не слепой и не идиот, если ты думаешь, что я ничего не понимаю, — произнес он.
— Лучше бы вы все-таки были слепым идиотом, — отрезала вампирша и отстранилась от него, толкая металлическую дверь входных ворот.
Ну вот, в очередной раз она услышала то, что знала и так. Чего ради было позориться и выставлять себя в такой глупой позиции? Досадное чувство. Более подобного Рошель испытывать не собиралась. Ровно как и унижаться перед низкорослым, непонимающим своего упущенного счастья капитаном. Нахер надо. Нахер Аккермана. Нахер его кровь.
Промокшие до нитки, поочередно они вошли в дом, в гостиной которого их ожидали не сомкнувшие глаз Ханджи, Моблит и Эрвин с Оньянкапоном. Зое, сбросив себя одеяло, бросилась к подруге, заключая ее в объятия.
— Я когда-нибудь точно из-за тебя свихнусь, — запричитала она, — Вечно ты во всякие передряги встреваешь, — Зое смахнула сырые волосы с ее лица, встречаясь с покрасневшими от слез глазами, — Эээй…ну ты чего? — прошептала майор, — Испугалась там, что ли? Капитан бы не дал тебя в обиду.
Конечно, не дал бы. Рошель знала это и сама, вот только легче от этого ни капли не становилось. Скорее наоборот, только больнее.
— Ты как? — спросил Эрвин, накидывая на нее плед.
Вообще-то все знали, что она не простудится и не заболеет, но дело было не в самочувствии, а в обычном проявлении заботы. И это было приятно. Даже очень.
— Хорошо, — кивнула девушка, — Все хорошо, спасибо.
Эрвин коснулся ее колье и, подняв бровь, улыбнулся:
— Расскажешь, как его заполучила?
— Конечно, — она кивнула, смахивая слезы.