— Кристофер! Ты сейчас же развернешься и пойдешь наверх. Ты наказан и это не обсуждается, — пригрозил старший Браун.
— Уже бегу, — огрызнулся парень, направившись в сторону центральной двери.
— Немедленно! — выкрикнул опекун.
— Воспитывай вот эту, — голубоглаз указал на меня пальцем, — А я ухожу! Может, теперь у тебя появится шанс воспитать «достойного члена общества»! — парень схватил синюю толстовку, висящую на крючке возле входа, и мигом зашнуровал черные кеды.
— Прекрати нести чушь и вернись в свою комнату! — Джон ухватил Кристофера за локоть, его глаза с каждой секундой становились все мрачнее, рука напряглась. Готова поспорить, что черноволосому сейчас больно.
— Не прикасайся ко мне! — парень освободил свою руку и слегка попятился назад.
— Если ты выйдешь за порог этого дома, обратно можешь не приходить! — прошипел Джон. Вены на его шее вздулись от напряжения, кулаки были сжаты. Я еще никогда не видела человека, который смотрел бы так на собственного ребенка.
— Ты же не думаешь, что я испугаюсь того, чего желаю больше всего на свете, — этот ответ меня поразил. Крис ответил резко и хладнокровно, словно и вправду это его самое заветное желание.
Рука парня не дрогнула ни на секунду, он повернул ручку и вышел спиной вперед, даря в последние секунды свой ехидный взгляд. Дверь захлопнулась перед носом старшего Брауна. Вместе со звуком защелки, дом перестал дышать. Моя проблема испарилась, но отчего мне так плохо, почему я не радуюсь?
— Джон, — произнесла я, но мужчина явно не желал слушать. Он взглянул на меня и в следующую секунду уже отвел взгляд, провел ладонью по лицу и, сдерживая все свои чувства, отправился на кухню. Его желание было легко предугадать, заглушить боль могло лишь одно средство, и в нем было довольно много градусов, чтобы вскружить голову, заставив забыться. Бутылка дорогого скотча потеряла свое содержимое меньше чем за десять минут. Одно из ужасных моментов в данной ситуации, что я никак не могу остановить его. Помешать заниматься самоуничтожением.
— Джон, — снова попыталась достучаться до него. Коснулась легонько его плеча, он дернулся, слегка оттолкнув мою руку.
— Ну и пусть катится! — произнес мой опекун. Его глаза покраснели в этот момент, мне показалось, что он готов заплакать. Взрослый мужчина, умудренный опытом, готов поддаться чувствам… Но нет, он умело сражается и подавляет слабость.
— Извини, это все из-за меня, — прошептала я с дрожью в голосе. Мне казалось, еще немного и я расплачусь.
— Нет, нет, Кимми, — Джон повернулся ко мне и с некой жалостью взял меня за руку. — Ты не виновата.
— Если бы ты не оформил опекунство…
— Кимберли, не нужно винить себя. Мой сын все равно бы нашел способ испортить мне жизнь, тут гены, ничего не поделаешь! — высказался мужчина и, променяв мои руки на очередную бутылку из шкафа, сделал глоток.
— Я не совсем понимаю? — решив уточнить подробности, я присела на стул.
— Знаешь, как он похож на свою мамашу! Эти глаза, волосы, привязанность к вранью! А теперь вот, ушел в точности, как эта стерва! — ухмыльнулся Джон, — Он умный парень, далеко не глупец, хоть иногда притворяется им, но эта гаденькая суть однажды его уничтожит.