О чем я вообще думаю? Видели бы меня мои родители, от того что я творю у них бы глаза на лоб полезли. Они явно не желали собственной дочери криминальных разборок и дружбы с подозрительными людьми. Меня не должно быть здесь, не хочу бродить по тропам, где не ступала нога человека, не хочу выяснять отношения с подлым голубоглазым придурком, мне не нужны все эти происшествия, которые многие на моем месте посчитали бы романтикой! Но я не вижу ничего восхитительного и вдохновляющего в том, чтобы разгуливать в грязной одежде с царапинами после аварии. Я хочу домой, но не в дом Браунов, мне нужна моя семья Уильямс, папа Шон и мама Сьюзен. Кто бы знал, как всем своим естеством я жажду только одного — всего лишь обнять их, получить поддержку. Я устала бороться, родители покинули меня слишком рано, я еще ребенок и не готова отвечать за свои поступки. Мне нужны те, кто направит, те, кому действительно не все равно, что творится в моем тонко устроенном внутреннем мирке. С каждым днем становится только хуже!
И в этот момент в мою голову залезают самые грязные мысли, которые уже давно ее не посещали, но рука сама начинает потирать запястье с темными отметинами от давних порезов. Словно старая привычка снова хочет выбиться наружу, но почему-то я не сопротивляюсь. Пальцы начинают трястись, это похоже на тремор у алкоголика, только пойло вроде водки меня не успокоит, мне нужен острый кусочек металла, который проведет тонкую линию, оставив за собой дорожку выступающей наружу крови. От мысли об этом тело содрогается.
— Кимми, ты себя хорошо чувствуешь? — Аарон с неким подозрением вглядывается в мое лицо.
— Конечно, все отлично, — я была уверена, что ни на секунду он мне не поверил.
Так, стоп, Уильямс приди в себя! Ты больше не режешь себя, ты больше не издеваешься над телом! — приказала я сама себе, указав внутреннему «Я», что слабости — это непростительная ошибка! Мне не нужна физическая боль, чтобы почувствовать себя живой, достаточно взглянуть в зеленые глаза Аарона, которые кажутся еще зеленее, когда не спрятаны под квадратной оправой очков, и сразу становится ясно, что я живее всех живых. Даже минутке слабости я больше не позволю прокрасться! Шальные мысли сию секунду покидают мои раздумья, им там больше не место! В дружбе настоящая сила, и этот худой парнишка брюнет тому доказательство.
— Аарон, правда, я чувствую себя неплохо, настолько хорошо, насколько можно чувствовать в сложившейся ситуации, — оживленно произнесла я, и в это он уже безукоризненно поверил, даже слов подтверждения не нужно, чтобы это понять, его улыбка сказала мне об этом.
Мой внутренний океан перестал бушевать, волны успокоились, а паническая атака растворилась и превратилась из буйной волны в тихую гладь. Но этот факт не мог поддерживать меня долго, вскоре мои простые человеческие функции дали о себе знать: живот заурчал, и мне дико захотелось что-нибудь проглотить или хотя бы попить воды. Пройдя еще немного, я услышала еще пару желудков, которые запротестовали, и в одну общую фальшивую симфонию потребовали пищу.
— Я устала, — застонала Мелисса, — У меня болят ноги, еще хочу гамбургер и большой пакет картошки, — девушка провела ладонью по животу.
— Мел, не капризничай, все хотят, но почему-то возникаешь только ты, — приглушил страдания блондинки ее брат.
Крис уже еле волок ноги, на каждом, даже крохотном подъеме, он хватался за бок и поджимал нижнюю губу, и после очередной возвышенности он не выдержал. — Питер, если мы еще пару часов пройдем в таком темпе без еды, то смерть от обезвоживания или голода станет более актуальной, чем от дула пистолета, — высказал черноволосый.
— Крис, тебе нужно присесть, — взглянув на парня, произнесла я.
— Как мило, что ты обо мне заботишься, — после этих слов Браун свалился на землю, придерживаясь ладонью за ствол дерева.
Мелисса тут же подбежала к нему, обеспокоенно попыталась осмотреть рану, но Крис не позволил ей, весьма небрежно скинув ее руку со своего торса.
— Далеко здесь цивилизация? — обратился Аарон к «бригадиру» нашей компашки.
— Не особо, если срезать поперек, можно выйти на трассу, а там, возможно, найдется какая-нибудь забегаловка или магазин, — ответил Пит.
— Значит, нам нужно разделиться, одна группа пойдет за продуктами, а вторая останется здесь, так мы будем менее уязвимы, — разумно пояснил брюнетик.
— В этом есть смысл, — согласился Питер, — Пойдешь ты, — указал на Аарона, — и как там тебя, — парень усердно пытался вспомнить мое имя, и с нескрываемой наигранностью, почесывая свои пепельно-белые волосы, сделал задумчивый вид. — Кимберли! — вдруг произнес он, словно выиграл джекпот. — Моя сестра и Крис остаются, как самые истрепавшиеся и непригодные для передвижения двуногие тачки.
— Тогда я тоже останусь, — перебила я искрометный юмор, который наполнен бессмыслием, — Будет неправильно оставлять их беспомощными, вдруг что произойдет. Я, конечно, тоже устала, но я хоть могу стоять.
— Хорошо, тогда мы с Аароном уходим, попытаемся вернуться часа через два, а вы никуда не уходите, сидите здесь и не двигайтесь, — последние слова наставления, и вот уже две мужские спины скрываются вдали за деревьями.