Мое возмущение Рапаче прервал, закрыв одной рукой рот. Другая потянулась к подолу платья, и я испуганно задергалась. Не стоило строить иллюзий, будто этому несносному мужчине вдруг захотелось перепихнуться посреди коридора. Я знала, что он пытается сделать и не собиралась сдаваться. Какое-то время мы боролись: я отчаянно пихалась ногами и пыталась поглубже воткнуть ногти в его загорелую кожу. В итоге Рапаче плюнул и перестал зажимать мой мычащий рот. Одной рукой он твердо сжал мою шею, прижимая к стене.
— Отпусти, козел, — я зашипела, не в силах даже дернуться, ведь любое лишнее движение могло лишить кислорода.
Он полностью меня проигнорировал, нырнув рукой под платье. Длинные теплые пальцы деловито прошлись по бедру и устремились к местечку между ног.
— Я задам вопрос по-другому. С КЕМ ты была, Анна? И почему этот кто-то довел тебя до такого состояния и не трахнул?
— А тебе-то какая разница, разве не для этого ты меня тут натаскиваешь?
Я была зла. Я была напугана. Я была возбуждена. Все эти эмоции не способствовали тому, чтобы просто заткнуться и не провоцировать мужчину. Вместо ответа он сильнее сжал руку на шее, и я буквально выплюнула слова ему в лицо:
— Тебе прекрасно известно, кто это был, к чему этот спектакль?
Рапаче резко отпустил мою шею, но сам не отошел. Одной рукой он уперся в стену, загораживая мне единственный выход из ниши, а другую засунул в карман.
— Тебе было любопытно?
— О чем ты? — Я отвернулась, сделав вид, что не поняла вопроса.
— Секс, который может предложить Гильермо, тебя заинтересовал?
— Меня заинтересовал наш танец, а до этого я была очень заинтересована в сексе на яхте, но вместо этого вынуждена играть в какие-то идиотские игры. Гильермо просто удачно попал.
Я с вызовом смотрела на Рапаче, но, похоже, мое выступление его совсем не тронуло. Он разглядывал меня как диковинное насекомое, склонив голову.
— И все же? Тебе бы хотелось попробовать что-то отличное от традиционного секса?
— Я… Я… Я не знаю.
Поднырнув под руку, я наконец выбралась наружу и понеслась в зал. Разговор полностью меня дезориентировал. Как скучный ужин мог превратиться в ЭТО? С появлением в моей жизни Нила Рапаче каждый день стал похож на мину замедленного действия — вот-вот рванет.
Рапаче медленно шел следом, и когда мы оказались в толпе гостей, положил руку на талию. Этот собственнический жест одновременно бесил и успокаивал. Еще какое-то время мы походили по залу, попрощались с именинником и вышли к машине. Лари стоял, прислонившись к капоту, и при виде нас расплылся в улыбке.
— Синьор Рапаче, синьорина Анна. Едем домой или куда-нибудь заскочим по пути?
— Сразу домой, Лари, — грозно буркнул Рапаче, и мне пришлось улыбаться водителю за двоих.
В машине Нил молчал, глядя в окно вместо телефона. Это немного нервировало, и судя по настороженным взглядам, которые бросал в зеркало заднего вида Лари, неуютно себя чувствовала не только я. Один раз мы попытались завести беседу, но в итоге оба замолчали, услышав от Рапаче раздраженный вздох.
Впустив меня в дом, Нил не стал включать свет и лишь щелкнул сигнализацию. Мне видеть его недовольное лицо тоже не хотелось, поэтому скинув каблуки, я потопала на кухню. Часть помещения заливал бледноватый свет уличного фонаря, и деревья за окном бросали причудливые тени на пол. Я плеснула себе воды из графина и начала пить мелкими глотками. Вода мне была особо не нужна — больше хотелось скрыться от гнетущего присутствия Рапаче за спиной. Но он последовал за мной.
Стоя напротив с мрачным видом, он ждал, когда я допью воду. В темноте его фигура выглядела уж совсем зловещей. Я цедила воду в надежде, что он сдастся и свалит, но вместо этого Рапаче выхватил у меня стакан из руки и швырнул его куда-то на соседнюю столешницу.
— Что ты?..
В следующее мгновение я почувствовала на талии твердые руки. Рапаче поднял меня как пушинку и посадил на стол, вклиниваясь между ног. По телу прокатилась горячая волна возбуждения, когда его руки заскользили по спине вверх, подбираясь к затылку. Пальцы зарылись в волосах и довольно ощутимо дернули, заставляя прогнуться в пояснице.
Через секунду руки из волос исчезли, и раздалось характерное бряцанье пряжки ремня.