— Батурина, на канат! — орет преподаватель, — Десять раз до потолка. Живо!
И та, закатив глаза дефилирует куда сказано, неприлично наворачивая бедрами восьмерки. Пока меня все еще придерживает Хан и его ладонь с моей руки каким-то магическим образом перекочевывает на талию.
— Марк, давай ее в медпункт, — кивает головой на выход физрук.
— Я и сама могу, если так надо, — пытаюсь увернуться я, чувствуя, как мой затылок прожигает взгляд местной Барби.
— Конечно провожу, не проблема.
— Не надо, — перепугано всматриваюсь я в его лицо, но тот только криво улыбается мне и тянет на выход из спортзала.
— Надо. Ты ударилась головой и не можешь судить точно все ли с тобой нормально. Идем!
— Лев Давидович, ну можно я сама? — в последний раз пытаюсь я спасти себя.
— Ой, Сажина, идите уже! — отмахивается тот от моих слов, — Учащиеся, спектакль окончен, играем дальше.
И все. Мне приходится только обреченно шагать в сторону медпункта и молиться всем богам, чтобы все это не вышло мне боком.
— Боишься меня? — слышу его вопрос, когда мы выходим из шумного спортзала в тихий и пустынный коридор.
— Нет, — отвечаю я и все-таки высвобождаюсь из его рук.
И я не вру. Я боюсь себя. И ту, что слишком пристально смотрела нам вслед.
Глава 4
— Значит не боишься?
— Ну я же сказала.
— Отлично, — хмыкает парень, но я только сканирую его настороженным взглядом и хмурюсь, — Нам надо подняться наверх, там медкорпус, — указывает пальцем Хан на лестницу.
— Мне надо, — поправляю я, — не тебе.
— Я провожу, — наступает на меня, а я делаю шаг назад.
— Спасибо, — качаю головой, — но ты же уже показал дорогу, и дальше я уж как-то справлюсь с одним пролетом.
— Ты ударилась головой и тебе может понадобиться помощь. Я к твоим услугам.
— Слушай, — в раздражении выдыхаю я, — э-э-э…
— Марк.
— Вот, да! Марк, мне не нужна твоя помощь. Окей? Без обид, но не нужна. Я благодарна за помощь и все такое, но…
— Почему? — еще шаг ближе.
И меня начинает накалять вся эта ситуация, потому что я будто бы говорю с ним на китайском или фарси. Ему просто сиюминутно что-то приспичило, а мне еще учиться в этой школе два учебных года. И я не хочу проблем из-за местного Кена, на котором уже поставила свое клеймо ревнивая и неуравновешенная Барби.
— Твоей девушке это не понравится. Любой девушке это не понравилось бы, — развожу руками, а потом складываю их на груди.
— Так ты из-за Кристинки паришься или просто так меня бортуешь? — наклоняет голову на бок.
Упрямо молчу, отвожу глаза и еще больше теряю терпение.
— Если первое, то я решу эту проблему. Хочешь?
— А ты? — вздергиваю вопросительно одну бровь и зачем-то спрашиваю я.
— Хочу, — делает еще один шаг, вынуждая меня нырнуть под его руку и поспешно кинуться к лестнице.
Черт знает что творится!
— Тань? — тянет сзади за подол юбки, и, я возмущенно фыркая, бью его по рукам.
— О, ты и имя мое знаешь?
— Не только имя.
— П-ф-ф…
— Блин, да постой же ты!
Но я только стремительно влетаю в медкорпус и громко даю о себе знать.
— Здравствуйте! Мне прилетел в лоб волейбольный мяч.
И тут же надо мной начинает хлопотать школьная медсестра, проверяя мое состояние и задавая бесконечные вопросы.
— Голова кружится? Есть ли звон в ушах? Тошнит? Чувствуешь усталость?
И на все эти вопросы я уверенно отвечала нет, пока Марк Хан сидел на кушетке напротив и сверлил меня своим стальным и непреклонным взглядом. Вальяжно откинулся на стену, нога на ногу и смотрит. Так смотрит, что кажется еще немного и я точно заработаю себе сотрясение мозга или косоглазие, пытаясь не пялиться на него в ответ.
Потому как я уже почти не слышу слов медсестры, что воркует надо мной и пытается приободрить. Нет! Я всеми правдами и неправдами стараюсь не встречаться с ним глазами. Потому что коротит. Замыкает.
Искрит…